Сибирские огни, 1966, №12

земляники, крупную, отяжелевшую от времени, и расплакалась судо­ рожно, хотя плакать ей было нельзя. — Хватит, перестань,— услышала она настойчивый, .мягкий голос и умолкла, не отнимая руки от глаз (лежала она навзничь, потому что иначе лежать ей было нельзя). По голосу она узнала Павлу. Шуру смущала эта женщина, которую все любили в отряде, и ласково, не­ смотря на возраст, называли «мамашей», а она, Шура, не могла себя пересилить и относилась к Павле настороженно и недоверчиво; иногда она ловила на себе взгляд Павлы, пристальный, как бы изучающий, и смущалась, и все никак не решалась спросить о Павле у Скворцова, хотя знала, что они из одного села. — Не плачь,— повторила Павла и села рядом на траву, прямо вы­ тягивая уставшие ноги.— Тебе нельзя плакать. Он цел будет, а тебе вредно, не надо, перестань. — Кто — о н ?— Шура отняла руку от глаз, и ей в глаза упало от­ раженное от зелени солнце. Павла в повязанном низко на брови тем­ ном платочке, в чистой гимнастерке, заправленной в брюки, поправля­ ла ей постель. — Вон ты как наревелась...— сказала она негромко и ласково, встряхивая подушку.— А из-за чего, спрашивается, из-за чего? Шура промолчала, удивляясь тому, как ее сильно потянуло на л а с ­ ковый, чуть хриплый бабий голос. — Э-э, девонька, все зарастет, брось, из головы выкинь, попом­ нишь меня. Ты молодая, по тебе еще много лиха прокатится, радость будет и от слез не уйдешь. Слышь,— сказала она, внезапно поворачи­ вая голову и ловя глаза Шуры,— слышь, девка, ты его люби, он хоро­ ший, я знаю. — Что? Что? — беспомощно сказала Шура, шевеля худыми паль­ цами у самого лица.— Откуда вы знаете? — Уж знаю, если говорю. Шура, зажим ая уши и до боли зажмурясь, попросила: — Перестаньте! Перестаньте! Ничего мне не надо! Оставьте меня, я все равно умру, я знаю... — Ну, это ты зря говоришь. Мы, бабы, живучие, как кошки. Все Пройдет, приживется, попомнишь мое слово... Ты на меня не гляди,— сказала она немного погодя.— Это ведь я только с тобой такая. Вот у тебя как волосы свалялись, дай-ка я расчешу тебя, не хочешь? Ну, с а ­ ма, на-ка гребень, держи. Хороший мужик Скворцов, ведь он у тебя, девка, первый? — добавила она без всякой связи. — Ну, что тебе надо, Павла? — спросила Шура.— Что-нибудь случилось? Почему ты молчишь? — Не бойся, ничего с ним, с твоим Скворцовым, не случилось.— Павла легко встала с земли.— Только вчера видела,— соврала она, дер­ жа в опущенных руках автомат за ремень, приклад касался земли.— Только вчера видела,— упрямо повторила она,—-с задания да на з а д а ­ ние. Куда-то за линию уходил.. Не пугай себя — цел. Павла пошла, не оглядываясь, а Шура лежала, глядела в просвет между ветками навеса в небо и говорила себе непонятные и странно волнующие слова. Господи, спаси его. То, что Павла сказала, неправда, его не было вчера, я знаю, чувствую. Господи, спаси его ради меня. Я хочу, чтобы он остался живой. Он нужен мне, только он мне нужен. Я люблю его. Слышишь, я люблю его. Я не могу без него, я просто умру, незачем будет жить. Господи, спаси его, ему очень плохо сейчас, я знаю. И еще — пусть придет скорее самолет. Я не хочу больше здесь оставаться, раз я не могу помочь ему. Я хочу улететь. Я не хочу больше