Сибирские огни, 1966, №12

вернул карту и придвинул к Скворцову. Он достал бутылку коньяку и две рюмки — на высоких ножках, металлические. Скворцов опустил глаза в карту. — Как я могу сказать точно? — пожал он плечами.— Я могу лишь примерно, отсюда и досюда. Точно указать нельзя, потом на меня же свалите. Зольдинг повернул карту к себе, внимательно стал смотреть на рез­ кие отметины, сделанные пленным. — А если по этому пути пойдете вы, как пойдете? По карте пока­ жите, вот видите: так или так? — Зольдинг выпрямился, налил коньяку и придвинул одну рюмку Скворцову. — Не знаю. На месте было бы виднее. Скворцов выпил коньяк, не ожидая приглашения, налил рюмки сно­ ва; Зольдинг поморщился, он и сам знал, что на месте будет виднее. — А если поведете вы? Скворцов пожал плечами, быстро выпил, сразу налил еще и опять выпил. — Вы быстро привыкаете,— заметил вскользь Зольдинг. Скворцов ничего не ответил, зажал кисти рук коленями и опустил голову. «Еще бы пару рюмок,— сказал он себе.— Нужно глядеть ему в глаза... Ах, если бы не это дело, он опрокинул бы на него стол и этот чернильный прибор пригодился бы ему. Один раз за все, за Ивана, за Шуру. З а унижение, за боль. Еще бы пару рюмок. Ничтожества, и пить не умеют. Разве это рюмки? Наперстки. А нужен бы сейчас хороший стакан, грамм двести, а потом — черт с ним, что будет, то будет. Неу­ жели цена всему, через что прошел,— один немец, пусть даже в гене­ ральском мундире? Только один? И этим закроется твой счет? Нужно выпить еще коньяку, и пусть Зольдинг следит за ним. И В середине июня много солнца. Порой, неизвестно откуда, рожда ­ лись грозы, легкие, стремительные — очистят воздух и исчезнут, и опять синева, опять — солнце. Травы поднимались дружно, и в другое время уже звенели бы в лугах косы и вырастали стога, а теперь все стоит не­ тронутым. Ни прокоса в лугах, ни человека в поле. Леса ярко-зеленые, клейкие; трава от дождей и от гепла была выше плеч,— в траве можно было утонуть, и партизаны, хоть и отвыкшие за три года от хозяйства, не могли привыкнуть к мысли, что и эта трава пропадет зазря, никто ее не высушит, никто не соберет в стога. От ягоды, которую ели зеленком, и от недосоленного гриба (соль доставлялась самолетами редко и пома­ лу и была дороже патронов и гранат) болели животы. Все исхудали, каждый знал: Ржанские леса в кольце — уже седьмая попытка прорвать блокаду кончилась неудачей. Лесные госпитали разбухали, раненых не успевали вывозить; в ночь приходило всего по два-три самолета. Ближ ­ ний аэродром немцы нащупали и двумя налетами совершенно вывели его из строя, остался один, в самой глуши, и Трофимов приказал свезти туда всех раненых, подлежащих эвакуации за линию фронта; хорошо, что было лето; приходилось ждать самолета в палатках по три-четыре дня и больше. Разнесся слух, что есть приказ прорываться, оставив р а ­ неных; узнав об этом, Трофимов велел за распространение провока­ ционных слухов предавать виновных трибуналу. После совета с Глушо- вым он отправил в Москву очередную шифровку, в которой просил ускорить присылку самолетов — до тех пор, пока раненые полностью