Сибирские огни, 1966, №12

тельные в этот трудный для Рейха час мысли, он срывает раздражение на сестре. Растяпа, вечно все путает. Если бы она не спала с начальни- ком госпиталя, он давно бы от нее отделался. — Адреналин, адреналин! — повышает он голос, когда сестра опять сует ему в руку не то.— Вот он, наберите в шприц, черт побери, вы на­ учитесь когда-нибудь шевелить руками? Зачем мне камфара? Вы же видите, мне нужен адреналин, у него остановилось сердце. «Нужно умереть молча, сжав зубы; все исчезло, осталось одно удушье, мрак, все уже неподвижно, и плита опустилась. Все исчезло, и только угасает, угасает последнее тёпло, это что-то странное, непонят­ ное, его уже нет, и в то же время что-то мешает совсем уйти, растворить­ ся, исчезнуть. Не боль, не страх, что-то другое. Что?» Врач, присев на стул, принесенный санитаром, терпеливо и устало ждет; вздохнув, он начинает делать искусственное дыхание, его узкие, длинные пальцы привычно и равнодушно массируют грудную клетку трупа. Э-э, черт, если бы не приказ этой рыжей канальи, Уриха, он бы сейчас гонял шары в биллиардной. Он теперь только и делает, что кон­ статирует смерть; что изменится, если умрет еще один? В свое время ему пророчили научную карьеру, защита его диссертации вылилась тогда в триумф всей кафедры, и вот финал — он роется в трупах, как могильный червь. Ладонь врача внезапно остановилась как раз на левом соске, он уловил пульсацию, и в глазах у него мелькнул профессиональный инте­ рес. Оживленный им человек, вероятно, тысячу раз потом проклянет его, и будет прав; врач снова сделал укол и продолжал массаж. — Грелки, погорячее!— отрывисто бросил он через плечо. Движения его стали еще более расчетливые и точные, он действо­ вал по своей четко отработанной системе, теперь уже ему самому не хотелось проиграть. И только тогда, когда пульс наполнился, и дыхание выровнялось, и пациент был обложен горячими грелками, и лицо его начало медленно розоветь, врач в изнеможении откинулся на спинку стула и закурил. Вот уже несколько лет он только и делал, что терял накопленное ранее. Все-таки ни один человек з мире точно не знает, что происходит в сознании в момент смерти, и никто точно не знает, как происходит возвращение о т т у д а , если оно происходит. Врач вы­ тянул шею и придвинулся вместе со стулом к кровати вплотную, с т а ­ раясь представить себе, как происходит оживление в клетках мозга, они-то больше всего и интересовали его, эти клетки. Веки больного дрогнули, и врач торопливо поправил пенсне. К черту! Эта жизнь при­ надлежит ему, только ему, Карлу Мария Оттересту; в его власти снова остановить пульс и продолжить начавшийся процесс распада. Нет, он не мог отделаться от ощущения биологической общности с лежащим перед ним человеком, он — его созданье, даже мать сейчас меньше при­ частна к собственному сыну, чем Оттерест к этому пленному; и что бы там ни говорили о расовых признаках и преимуществах арийской расы, его подопытный замешан на крутом тесте, раз выкарабкался на этот раз. Оттерест приказал готовить прибор для капельного физиологиче­ ского раствора, снова откинулся на спинку и опустил веки. 9 Вначале появилось всего лишь слабое брезжение, крохотная точка света, она все увеличивалась. Потом пришло ощущение взгляда, к а ­ жется, он помнит его, он где-то его встречал, но ему было безразлично.