Сибирские огни, 1966, №12

который «не пытается ныне воскрешать события с позиций сегодняшнего дня». По мнению К. Буковского, в оценке того времени ни историки, ни художники не должны учитывать многолетний опыт жизни общества на коллективных началах, этот опыт якобы нас ничему не научил и ничем не обогатил. Скорее наоборот: «Мы были лучше и тверже тогда». Свидетельство современника — могучее подспорье в научном анализе событий. Но только подспорье. Прежде всего, здесь необходимо, по меньшей мере, свидетельства разных современников — и тех( кто «сбивал замки и обшаривал крестьянские закро­ ма», и тех, у кого эти замки сбивали; во-вторых, свидетельство участников и очевид­ цев должно быть подкреплено документами самого различного свойства Чтобы бы­ ло понятно, о каких документах мы говорим, приведем такой факт. С января по март 1930 года в Президиум ЦИК СССР и ВЦИК было адресовано почти сорок тысяч писем, (см. «Вопросы истории», 1965, № 3, с. 7). Чем, интересно, они вызваны? Что вдруг взволновало десятки тысяч людей? Над этими вопросами следовало задумать­ ся, прежде чем с такой безапелляционностью за всех говорить что «никто ни в чем не сомневался» и что свидетельство двух-трех писателей-очевидцев и есть истина в последней инстанции. Если этого факта мало, можно привести другой. В 1937 году только в Алтайском крае и в Новосибирской области исключено было из колхозов 19 тысяч семей, в результате не всегда обоснованных подозрений. Во всяком случае СНК СССР и ЦК ВКП(б) в апреле 1938 года вынуждены были издать специальное постановление «О запрещении исключения колхозников из колхозов» Не сомневались одни бездумные исполнители, те же, кто всерьез и глубоко заинтересованно строил социализм для людей,— они искали, думали, сомневались, пробовали, ошибались и находили в конце концов правильные решения. Весь пафос реплики К. Буковского направлен по сути дела против современной исторической художественной литературы. Он берет интересную, пусть не бесспорную, повесть С. Залыгина «На Иртыше» и называет ее не иначе, как его хитростью, приз­ ванной будто бы кого-то обмануть. «Я понимаю все,— уверяет читателей К. Буковский.— Понимаю не только все эмоциональное значение этой книги, но и всю степень ее как бы исторической прав­ ды. И все-таки это не правда. Это правда, не просто высказанная на лестнице, это бы ничего, но это правда, высказанная как бы тогда уже, в гостях. И только сегодня напечатанная. Так литература не делается, Это хитрость...» Так любой художник, взявшийся сегодня за историческую тематику, немедлен­ но будет обвинен К. Буковским в «хитрости», в желании ответить на вопросы вре­ мени задним числом. Между тем в обращении к прошлому нет ничего страшного — познавая его, мы лучше понимаем и ценим настоящее, яснее видим будущее. Автор исторического произведения, конечно, должен быть на уровне современных знаний об изображаемой эпохе, он, как художник, обязан изображать события правдиво, объек­ тивно, т. е. изнутри того времени, не модернизируя их. Устрашающие К. Буковского опасения построены на песке. Реплика К. Буковского вызвана только раздражением, а оно плохой советчик. Поэтому в ней немало оскорбительных выпадов против неугодных ему писателей и отсутствуют какие-либо доказательства. Научные, разумеется, а не те, которые осно­ вываются на старых анекдотах. Отнюдь не из соображений «чести мундира» и не в порядке «защиты» «Тюкалин- ских страниц» П. Ребрина (самим фактом их публикации редакция «Сибирских ог­ ней» определила к ним свое отношение), должны сказать, что тон реплики К. Буков­ ского по поводу этого произведения не имеет ничего общего с подлинно товарище­ ской, партийной критикой и серьезным обсуждением важнейших идейно-творческих проблем нашей литературы. Следует только вспомнить тот факт, что не кто иной, как К. Буковский, будучи работником редакции журнала «Наш современник», имел в свое время самое непо­ средственное отношение к публикации другого произведения П. Ребрина «Головыри- но, Головырино...», о котором шел острый разговор в нашей прессе. Публикуя «Голо­ вырино, Головырино...», где жизнь советской деревни в недавнем прошлом оценива­ лась критически, К. Буковский держался едва ли непротивоположных позиций в сра­ внении с нынешним его выступлением. К. Буковский, видимо, прочно забыл, что в любых теоретических построениях необходимо исходить не из того, что нам хотелось бы, а из особенностей движения нашего общества в тот или иной исторический момент. Конечно, кое-кому сегодня хотелось бы забыть все плохое, что было в прошлом, и памятовать только хорошее. Однако события, которые касались миллионов людей, нельзя «забыть» или обойти молчанием. Их должно научно объяснять, извлекать из -них положительный опыт, который следует непременно учитывать в дальнейшей прак­ тической работе. Теоритизирование на голом месте без учета исторического опыта масс — пустое и бесполезное занятие.