Сибирские огни, 1966, №12

уже Сильна мечтает о крылатой лодке, которая, как птица, по воде неслась бы бегущею гагарой, чуть раскинув крылья, под плесом красовалась бы. Такие лодки- ракеты на Оби уже летают, пассажиров возят». Несмотря на все это. Сильна чув­ ствует себя несчастливым, он страдает. В чем же его беда? В том, оказывается, что он за старое держался. «Верил, как настоящий старый манси, и новое не отри­ цал. Почитал шайтана и верил в комму­ низм». В конце концов, Силька приходит к вы­ воду, что ему надо, поучиться у Насты, на­ до жить по-новому и не оглядываться на старое. Он возвращается в родное село, ищет Насту, чтобы помириться с ней. «Соболь не уйдет» — сильный психоло­ гический рассказ. Юаану Шесталову, как видно, больше удаются персонажи проти­ воречивые, люди, борющиеся с пережитка­ ми в своем сознании. Как только писатель вводит в свое повествование людей, лишен­ ных этих недостатков, экзотика испаряется, бледнеют образы, суше становится язык. Так, почти не виден ветфельдшер Арсен­ тий,— он рассуждает, но не действует. Не получит читатель убедительного ответа и на вопрос, почему веселая девушка Итья Татья, любящая танцы и кино, поехала ко­ чевать со стадом оленей и полюбила ко­ чевки... То же можно сказать и об упоми­ навшемся уже секретаре комсомольской организации колхоза Ай-Теранти, при­ рожденном рыбаке, влюбленном в свои родные места. «Как и другие северяне, он мог бы поехать учиться в институты Моск­ вы, Ленинграда, Новосибирска, Свердлов­ ска. Но родная земля потянула его к себе» Этот довод, выраженный в декларатив­ ной форме, не убеждает. Родина в пред­ ставлении Ай-Теранти — берега родной Оби. Хорошо или плохо поступил Ай-Теран­ ти. окончивший школу-интернат, но не ставший учиться дальше? Не обрек ли себя молодой человек на ограниченность? Ведь в главе «Великий учитель» , посвя­ щенной Ленинграду, Шесталов убедитель­ но доказал пользу знаний, рассказал о том, как расширяется понятие Родины. «В детстве мне казалось, что рыбаки и охотники самые мудрые люди на земте,— пишет он.— Лес, небо, медведи, соболи, олени, рыбы — это главное, что есть на земле. Моя деревня — это центр земли. Главные люди на земле — манси, так же как среди светил — солнце, среди рек — Обь, среди рыб — осетр... Манси знал зем­ лю до Урала, а дальше она казалась ему сказочной, непонятной». Попав в Ленинград, учась в институте народов Севера, юноша расширил горизонт своих представлений, познаний и наблю­ дений. «В Ленинграде, далеко от родных мест, я вдруг почувствовал красоту языка моего маленького народа. О, город каменный, гы помогаешь нам увидеть то, что мы не виде­ ли раньше и не чувствовали. Нет, мы сов­ сем не перестали быть северянами. Наобо­ рот, мы стали как-то ярче. Ты нас научил слушать себя, и мы чаще стали спраши­ вать: «Кто мы?» Вот суть! Национальная ограниченность, оказывается, мешает любить родину и свой народ. Это шоры, не позволяющие увидеть достоинства жизни даже родного народа. Но все сказанное выше не значит, что писатель должен бросать «обжитые темы» и браться за чужеродный ему жизненный материал. Нельзя бросать то, что вошло в плоть и кровь твою, что унаследовано с молоком матери. Трудно представить себе Юрия Рытхэу без Чукотки, Григория Хед­ жера без Амура, Ювана Шесталова без Оби. Надо не уходить с родимой земли, а выдвигать и расширять темы, связанные с жизнью, с народными устремлениями. Та­ кой путь приведет к успеху. Владимир Санги получил всеобщее при­ знание как зачинатель нивхской литера­ туры «Нивхские легенды» (1961) были первой и единственной попыткой Санги писать на родном языке с помощью созданной им са­ мим нивхской азбуки. Вскоре писатель убе­ дился, что в современных условиях, когда русский язык стал для большинства нивхов вторым родным языком, изобретение нивх­ ской письменности — занятие бесполезное. После выхода «Нивхских легенд» про­ шло пять лет. За это время Санги создал несколько книг: «Голубые горы» (1962), «Соленые брызги» (1962). «Семипёрая пти­ ца» (1964), «Встречи» (1965), сборник из­ бранных стихов и прозы «Истоки» (1965), роман «Ложный гон» и повесть «Изгин» (1965). Перед читателями произведений первого нивхского писателя предстают люди силь­ ные и своеобразные. Они в постоянном движении, в труде и в мечтах. Хотя автор и не выходит за пределы тайги или моря,— весь он устремлен вперед. Широта замысла сочетается в его стихах с дерзостью мечты. Вот Шахтерск — город, выросший на ска­ лах: Видишь, В скалы дома. Словно скалы, врубились. Человек наш упрям. Он идет не сгибаясь, Морю, тучам, горам И ветрам улыбаясь. Смело смотрит во тьму И работает страстно. Лишь ему одному Все на свете подвластно. Столь же интересны и динамичны «Бал­ лада о рыбаке», «Идет человек», «Рыбак», «Собачий лай», «Светлая зеленая вода», «Перед путиной». Герой поэзии Санги — человек активный. Он приглашает нас в свое зимовье: Дверь всегда для путника открыта. Ты в нее хозяином войдешь. И ничто здесь от тебя не скрыто — Спички, соль и юколу найдешь.., И когда улягутся бураны,