Сибирские огни, 1966, №12

провизации. Его настроение столь возвы­ шенно и сильно, что не может не вопло­ титься в слова, а слова — в песню. Это до­ стигается как звуками, так и повторами, создающими своеобразный ритм, соответ­ ствующий окружающей среде. Устами своего лирического героя писа­ тель говорит: «Совсем неправы те, кто ищет счастье где-то вдали от родины. Пусть нынче зво­ нок космос, и ярче и ближе светила, но лишь на Земле родной мы дышим полной грудью. На Земле вырастаю: у нас крылья, и можем летать мы в космос только от Земли». Вот это сыновнее чувство к своему на­ роду, к своей земле и заставило юношу Ай-Теранти после окончания средней шко­ лы-интерната остаться в тундре, стать ры­ баком. Молодежь избрала его секретарем комсомольской ячейки, и он оправдывает ее доверие. Он хороший рыбак, дружит с природой и понимает ее, умеет читать и слушать лес. Точно таким же святым чув­ ством любви к своей Отчизне охвачена и тетя Сана, вышедшая замуж за оленевода ханты Микуля, постоянно кочующая вме­ сте с ним по необъятной тундре, которая кажется ей доброй матерью Тетя Сана — хранительница добрых традиций, талант­ ливая песенница. Ай-Теранти — человек новых воззрений. Он умен и активен. «Если соединить муд­ рость науки с опытом древних кочевни­ ков — много мяса будет. А это ' так важно для государства»,— размышляет он. Юван Шесталов не скрывает, что в бы­ ту и сознании оленеводов, охотников и рыбаков, ведущих кочевой образ жизни, многие месяцы оторванных от оседлых и культурных мест, есть еще немало труд­ ностей и пережитков. Характерно, что и в среде молодежи противоречия и пережит­ ки еще встречаются. Ветеринар Арсентий — труженик, работяга, а рядом Усюп — пестрый попугай, баловень, перелетная птица. Он говорит: «Моя родина — планета Земля. Мой народ — земляне». Таков этот космо­ полит, человек без родины. Бму возража­ ет Арсентий: «...Когда на всей земле будет коммунизм и наши космические корабли полетят вон туда,— указывая пальцем на солнце, говорил Арсентий,— нашей родиной, конечно, будет планета Земля. А пока у нас одна социалистическая родин а— Совет­ ский Союз. Но у каждого в душе есть еще своя родина— та земля, где родился че­ ловек, тот народ, из глубин которого он вышел на дорогу жизни...» Социалистическое содержание, родня­ щее произведения Шесталова с произведе­ ниями писателей других северных народ­ ностей, не только не помешало выявлению особенностей мансийской национальной формы, но, наоборот, помогло раскрыться тем возможностям, что заложены в на­ родном творчестве, породило новую форму, основанную на опыте передовых литератур и национальных традициях. Современность берет у традиции все, что она может дать. Традиция — фундамент, на котором произ­ растают произведения причудливой и свое­ образной формы. Современность и тради­ ции помогают друг другу,— это подтвердил Юван Шесталов своими произведениями. Люди и природа в его изображении пред­ стают как бы в сказочном ореоле, в дымке национальной экзотики. Народные сказоч­ ные и песенные интонации сочетаются в его повести с опытом зрелых литератур и передовым мировоззрением. У Шесталова хорошо и сочно изображе­ на северная природа, обряды и обычаи манси. Рассказ о бувшем шамане Потэпке, о том, как он ушел в тайгу, но стосковал­ ся по людям и вернулся к ним обновлен­ ным человеком,— покоряет своей жизнен­ ной правдой. «Нет, не понимали деревья человека. И птицы человека не понимали. А идолы без людей оказались бессильными и не могли творить никаких чудес». Вот одна примечательная песня По- тепки: Живу, думаю, думаю: Трудно человеку жить без колхоза. Очень плохо жить без колхоза! Живу, думаю, думаю: Плохо на лодке плыть без мотора! Грести веслом, как в старину. Очень плохо! Живу, думаю, думаю: Трудно человеку жить без колхоза! К ак зимою пойдешь в селенье далекое? Пешком как в старину? Живу думаю, думаю Зачем в старину народу шагать? Вперед не назад человеку ш агать пристало! Живу и думаю, думаю. Думаю! Удался Ювану Шесталову и рассказ «Соболь не уйдет», где речь шла о моло­ дом колхозном охотнике, который не сумел победить в себе пережитков Силька Ярлин влюбился в медика бригады Насту, де­ вушку исключительной духовной красоты. Наста поборола в себе старые взгляды, она живет новым, дружит с учителем. Это не нравится Сильке, ревность точит его серд­ це. И уж совсем житья не стало, когда он узнал, что его жена на крышу дома лази­ ла. По мансийским верованиям, мужчина не может жить под крышей, где ходила женщина. Такой дом считается поганым. В семье Сильки начались нелады. Наста не выдержала постоянных упреков мужа и ушла от него. Силька думает: «Соболь не уходил, а жеча ушла. Ушел от него близ­ кий, редной человек. Прожить ли ему без ласкового вегоа, солнечных, теплых глаз? Нет! Она не умерла! Она перед глазами, она в памяти. В чем же виновата она, з чем же виноват он?» Силька Ярлин думает о космических кораблях, сделанных руками советских людей, о буровом мастере Урусове, нашед­ шем огненную воду-нефть, о Насте, леча­ щей людей. Все о.ти счастливы. И «теперь у Сильки, как у многих других, моторная лодка. Быстрее самых быстрых рыб мчит­ ся его лодка по полноводной Оби. Теперь