Сибирские огни, 1966, №11

— Ты меня не так поняла,— сказал Глушов.— После того, что с то­ бой было, ну... после твоей болезни... Она шагнула к нему, обняла и ткнулась ему губами в щеку. — Вера, Вера,— сказал он, наконец, то главное, о чем давно хотел сказать.— Ты же смотри, береги себя, я ведь тогда совсем один останусь... Ну, хорошо, хорошо, иди, иди... Ты лучше подумай, Веруша, о своем Ни­ колае. Если с тобой что... — Перестань! — неожиданно резко оборвала она.— Ты всегда отыс­ киваешь у человека самое больное, цепляешь за крючок, чтобы по-своему повернуть,— увидев его лицо, она замолчала и не сразу попросила:— па­ па, ну, прости, сама не знаю, что говорю. Папка! Он стоял бледный, с поджатыми губами, и старался не глядеть на нее. — Ты меня прости, папка,— я злая стала.— Она помялась.— Гово­ рят, немцы к Волге вышли, Сталинград взяли. Если они к Уралу про­ рвутся, говорят, конец. И знаешь, говорят, что наши это скрывают. Мо­ жет, что известно, папа? — Фашистская демагогия, вот что известно. Чистейшей воды. У нас сводки каждый вечер Соколкин принимает. Бои идут в Сталинграде, дочка, не дальше, это еще не значит, что Сталинград взят. Черта с два! Он был рад перемене разговора и говорил сейчас громче обычного, она зацепила в нем то, что он знал за собой и с чем старался бороться в себе: этакое стремление знать о человеке в с е , в с е , до последней чер­ точки, а для какого черта? Именно, для какого черта? На всякий случай. Не всегда удавалось задавить в себе это, Вера тут права. Но ведь не по отношению к собственной дочери, какая чушь! Он ничего не сказал о приказе, полученном на днях через подполь­ ный обком, где требовалось во что бы то ни стало усилить борьбу в тылу врага, что положение на фронте складывается тяжелое и наступил один из тех моментов, когда на карту поставлено все и с той и с другой стороны. Вот уже третий месяц носится в воздухе это слово «Сталин­ град», немцы три или четыре раза сообщали об его взятии и разверну­ ли в то же время грандиозное строительство укреплений здесь, в глу­ боком тылу, по правому берегу Ржаны. согнали все трудоспособное население окрестных сел и городов. Глушов глядел на дочь и думал, что вот пойдут они, две женщины, и будут там работать на строительстве укреплений и попытаются свя­ заться с русскими инженерами, если они там есть, или прорабами и через них как-то раздобыть планы хотя бы отдельных районов, а может, если повезет... Но может ведь и не повезти. Можно не понравиться конвоиру или чересчур приглянуться ему... Нет, лучше об этом не думать. После ее ухода он долго сидел один. В конце концов у каждого свои методы в жизни и в работе. Плохо, что он сразу ей не ответил. Все это чушь, что он выискивает какие-то слабости. Ничего он не выискивает, просто он давно уже привык, что люди шли к нему со своими бедами и горестями и просили помочь; от радости к нему, партийному работнику, редко приходили. И разве он не помогал? Помогал. А потом что ж, потом он и сам стал замечать, что в человеке не ладно. И не для того, чтобы сделать по-своему, а чтобы сам этот человек не сделал ложного шага. Вот скверная девчонка, как она его наизнанку, а с виду тихоня, губки бантиком, недаром ее Батурин да и Кузин приметили. Он пытался уве­ рить себя, что все это ерунда, что Вера ляпнула это «зацепить за боль­ ное» по случайности, и, однако, знал, что это будет его мучить теперь и он будет думать и думать. Пожалуй, раньше он не обратил бы внимания на слова дочери, сказанные с непонятным раздражением, а сейчас он пы