Сибирские огни, 1966, №11

шли весь день; в следующую ночь они устроились в сухом дубовом ле- су, в сухомятку поели хлеба, холодной вареной картошки и луку с огур­ цами; огурцы Матрены Семеновны были крепкими, вкусными, неверо- ятно вкусными, и, несмотря на сильную усталость, все долго не могли уснуть; завтра к вечеру они должны были выйти к стоянке отряда, и все об этом думали; и хорошо было чувствовать себя в полнейшей бе­ зопасности, наедине с лесом и небом, все оттаивало изнутри, и Юрка стал необычно болтлив и скоро уснул, подтянув колени к подбородку. Скворцов приказал всем спать; погони не было, и он радовался, как хорошо все получилось, и благодарил Кузина за этого немца, Адольфа Грюнтера, он его так и не увидел, но запомнил на всю жизнь, и это само по себе странно. Он никогда не видел человека и был ему благо­ дарен, точно хорошо знал; он все не мог уснуть; господи, сказал он себе, называя далекое, знакомое с детства имя, полуслепая бабушка На- стщха так всегда молилась, и все повторяла свое: «Господи господи...» Господи,— сказал он,— как мне сейчас хорошо, и лес есть, и небо, и Шура, и я сделал свое, и доволен. Меня не убили, и опять лес шумит, и он почувствовал, что уснуть все равно не сможет. Теперь я знаю, че­ го мне не хватало, сказал он. Мне не хватало вот этого покоя, я жил как зверь, и все боялся. И мне не хватало одного — кусочка тишины и вот этого лесного покоя, когда не надо бояться, что тебя выследят и убьют. Какая хорошая, добрая эта земля, сказал он, какая она огром­ ная и добрая. Скворцов лежал на спине и, глядя в небо, видел клочок неба меж ­ ду деревьями и две звезды, и ему еще никогда не было так хорошо; он лег поодаль от других, нарвал охапку травы, и папоротников, и теперь зелень под ним медленно согревалась, и спине было тепло, к а к если бы он л ежал на горячем песке. Кто-то встал над ним, опустился на колени рядом, и он обрадован ­ но и облегченно вздохнул; он знал, Шура обязательно придет, он под­ винулся, и она тихо легла рядом и поцеловала его. З а что все это мне? Разве я чем-нибудь заслужил? — Я не могу спать. А ты? — Я тоже. — Как хорошо, Володя,— вздохнула она. Скворцов ничего не ответил, лишь обнял за плечи, ее голова л еж а ­ ла у него на руке. — Ты меня никогда не обидишь? — она снова, как тогда, в первый раз быстро накрыла ему ладонью губы,— Прости, какую глупость я сказала. Не надо, не говори ничего. Это потому, что т акая ночь, т акая ночь! Слушай, Володя, я хочу сказать... Ты можешь делать со мной все, что хочешь, понимаешь, я, я... — Не надо, родная... Она подождала, потом тепло вздохнула ему в щеку: — Я только хотела сказать, что люблю тебя, очень, очень, очень люблю, все так неожиданно... Она не договорила и опять легко поцеловала его и засмеялась ти ­ хонько; мне надо поспать,— сказал он,— мне надо поспать, хотя бы два-три часа, чтобы потом быть самим собой. — Шура, спи, ничего не надо. Не холодно тебе? — Нет. Спать, спать, будем спать, пока проснемся. Ты ничего не слышишь? — Нет,— сказал он, прислушиваясь и напрягаясь,— Что ты слышала? — Ничего, я просто так, спокойной ночи.