Сибирские огни, 1966, №11

Она вышла, шаркая подошвами, Юрка присвистнул: «Я помню чуд­ ное мгновенье...», Скворцов опустился на стул и тихо засмеялся. Он откинул коврик, слазил в подполье — пахло сыростью, землей и проросшим картофелем; став на четвереньки, он прополз лазом в ого­ род, выход был тщательно прикрыт досками, затем сухой прошлогодней ботвой. Он осторожно разравнял , скрывая лаз, ботву; прохладное небо, ни огонька кругом, только где-то далеко опять слышался гул моторов, и его охватило тревожное чувство мертвой тишины, несмотря на д а л е ­ кий гул, несмотря на еще слышные шорохи. Посыпалась земля под но­ гой, он услышал; тронуло ветром лист на тополе, он опять услышал. И в тишине, под тихим совершенно небом шла война, и сам он готовился ударить побольнее, ах, черт, если бы удалось, если бы удалось. Все тихо, тихо и сразу — на воздух. Он вернулся назад в дом, вошел через двор на кухню, при свете м а ­ ленькой керосиновой коптилки Матрена Семеновна мыла крупный, про­ росший, со сморщенной кожурой картофель, она спокойно оглядела В л а ­ димира. — Проверил, сынок? Он сел, наблюдая за ее умелыми старыми руками. — У вас тут живет слесарь Аким Петрович,— сказал он. — Живет, хороший человек Аким, дай бог здоровья. Все живут по­ маленьку, кто к а к может. Как а я теперь жизнь — нынче жив, завтра... Старуха обтерла руку о передник и, сняв шапку, мелко перекре­ стилась. — Трофим велел Акиму Петровичу кланяться... Старуха изнутри, пристально взглянула на Скворцова, отложила нож, молча накинула на плечи старенькое пальто и вышла. Скворцов по­ думал, позвал Юрку, тот успел прилечь, у него были сонные глаза; через заднюю дверь они вышли во двор и в тени сарая стали молча жд ать возвращения старухи. Юрку спросонья знобило, они не разговаривали ; скрипнула калитка , и в дом мимо них быстро прошел высокий человек в замасленном пиджаке, Скворцов сказал: — Побудь здесь. Заметишь подозрительное, стукнешь в окно. В слу­ чае опасности — не жди, действуй сам, как обговорено. Скворцов вошел в дом, заслонив коптилку, ему навстречу встал че­ ловек лет тридцати пяти, протянул руку. — Наконец-то, я племянник Тихона. Скворцов молча ука зал на дверь боковой комнаты. — Пройдите, пожалуйста, и ту комнату,— попросил он и, шагнув следом, придавил дверь спинощ — Пропуск? — Сова. Пришедший улыбнулся, у него была хорошая добрая улыбка, он спросил: — Теперь можно сесть? — Садитесь, здравствуйте. — Здравствуйте. Я — десятый, зовите меня Владимиром. — Я — Иван Веретенников. Вы осторожны... — Приходится,— сказал Скворцов, припоминая все провалы, к а з а ­ лось бы надежно законспирированных явок, за последние два месяца. Это не могло быть простой случайностью, он ни слова не сказал об этом, он отметил про себя жесткость ладони Веретенникова, рабочая рука, а лицо — интеллигента, тонкие губы, умные глаза, кожа от машинного масла темная, наверное, нелегко д ав ал с я непривычный труд. —: На с двое,— ск а з ал Скворцов.— Второй — во дворе.