Сибирские огни, 1966, №11

У Николая Рогова не хватило духа рассказать, что он не смог боль­ ше выдержать и проспал несколько часов подряд. Этого он расска зать не мог. Уже подойдя к старой базе отряда, он одурел от ужа са , убитые партизаны л еж а ли непохороненными, землянки были взорваны , и он в припадке острого страха, забыв об осторожности, бросился отыскивать труп Веры. По следам, по беспорядочно разбросанным трупам он сра зу понял, что это был не бой, а бойня, беспощадное избиение — Рогов узнавал ребят, и у него сжимались губы, он бросился на то место, где были р а с ­ положены раньше санитарные палатки. Он нашел двух убитых женщин, но еще издали узнал, что это не Вера; над одной из них каратели н адру ­ гались, заголили з ад и весь исполосовали штыками, и это было до того чугунно и огромно, что Рогова едва не вырвало. Все-таки убитая жен ­ щина отличалась от убитого мужчины. Он знал эту женщину в жизни, знал, ка к она улыбалась, ра зговаривала, сердилась и плакала , она л е ­ ж а л а , прижавшись правой щекой к земле, и ее мертвое лицо застыло в страдальческой гримасе. Наверное, она еще жила, когда над ней из­ девались. Это была добрая пожилая женщина — бухгалтер по профес­ сии, Мария Степановна Новикова, все в отряде, кроме Глушова Михай- л а Савельевича, знали, что она влюблена в него, она любила говорить подругам, что это единственный по-настоящему воспитанный и выдер­ жанный, она так и говорила «выдержанный» мужчина в отряде. Рогов не мог оторваться от ее лица, от черных, запекшихся кровью губ, он по­ правил ее платье, разгоняя крупных зеленых мух, и, подобрав с земли измятую газету, прикрыл ей лицо. Чтобы ветер не сдул, он придавил газету по краям землей. Он еле разогнулся и заметил, что на деревьях, тут и там, много повешенных, он их медленно узнавал : пулеметчик из первой роты, полный Георгиевский кавалер, старик Трошин, веселый, компанейский мужик, рядом с ним длинный повар Слепов, прямо в куртке, других трудно узнать, лица распухли, черны. От яркости сол­ нечного дня молодая листва дерев горела, посвистывала иволга, стучал дятел, перепархивали синицы, и Рогов опять похолодел; он беспомощно огляделся, на него из-под бревна развороченной землянки глядели бле­ стящие немигающие глаза, глаза какого-то небольшого зверька, к аж е т ­ ся, ласки, горячие, насмешливые глаза, и листва на деревьях зелено игра^- л а под солнцем, и кукушка кричала «Ку-ку! Ку-ку!» Тихий, зеленый кошмар, потому что повешенные все время чуть приметно шевелились. Словно пахучий сосновый дом, в котором убили хозяина, солнечный звонкий дом, где разла галис ь трупы, отравляя едким запахом тления д аж е солнечный свет. Тр ав а росла, кукушка радовалась: «ку-ку! ку-ку!» (Чего она орет, чего она орет, проклятая?) Иволга заботливо кормила своих птенцов. Где-то тянутся друг к другу и задыхаются от немысли­ мой ж аж ды жизни, рожают детей, а здесь вспухшие синюшные ноги под зелеными деревьями, они и сейчас, казалось, тянулись к земле, т я ­ нулись и не могли дотянуться, мертвые ноги, густо усеянные большими сизыми мухами. Везде валялись стреляные автоматные и винтовочные гильзы; несколько раз Рогов натыкался на винтовки без затворов, с от­ битыми прикладами . Рогов тупо глядел на свою винтовку, взятую у ста­ росты. Л а к на ее прикладе давно стерся. Это была очень старая винтов­ ка , может, еще со времен первой мировой, может она гуляла по К а р п а ­ там и по Сибири и еще где-нибудь, на дульном срезе было видно, что это очень старый металл, его съело и аккуратно подсушило время, металл устал от смерти, и Рогов глядел на него сухими от ожидания глазами,