Сибирские огни, 1966, №11

— Тошнит, все прямо наизнанку... И боль, боже мой, ох, сил нет, ты иди, иди, Оля. — Д а ты что, ты не думай , скоро дойдем. Вера, Верка, Верочка... — Ладно , ладно , иди, Ольга, я вот полежу немного и догоню. — Нет, ты что? Д а ты что? — Я что? Ничего, ничего. Не могу идти. Не хочу. Тошнит, прямо выворачива ет наизнанку. Ну чего суетится эта смешная девчонка? За стрелила того, кто ей улыбался? Вот опять! Д а отвернись ты, Олька, как тебе не противно. Сейчас станет легче. Сейчас пойду, вот я уже иду, видишь, я уже иду. Д а , уже в третий ра з не пришли месячные. Боже ты мой, о чем я думаю, с ума сойти. С ума сойти. Все давно сошли с ума. Оля, позови, пусть придет отец. Нет, нет, не надо, я пойду, я пойду. Д а , да, помоги мне встать... Д а что это со мной? В гла зах все темно... Не надо, тише. Вот сейчас постою и пойду. Ну, верь мне, пойду. Вот, я уже иду, ты смотри, иду, раз, раз. Ты думаешь, это болото когда-нибудь кончится? Ты д у ­ маешь... Правильно , ты видишь — земля уже суше, вот, вот, правильно, правильно, уже можно хоронить мертвых, потом, потом, завтра, им все равно, а сейчас спать, всем спать, сидеть на земле, просто сидеть и спать, спать можно и сидя, так вот, сидеть и спать. Д а , ничего не под голову. З ем л я лучшая на свете подушка. Куда ни ляжешь , везде удобно. Вот правильно, всем спать, всем без исключения, потому что уже пришло утро, совсем настоящее утро, и идти дальше нельзя. 4 Их осталось всего тридцать один человек, способных продолжать борьбу (двое раненых скончались от потери крови на второй же день после перехода на новое место, один был очень тяжел , еще двое начина­ ли медленно приходить в себя ), а база была рассчитана на четыреста, и три дня они только и делали , что ели и спали, спали и ели. И лес здесь другой, густой, темный, угрюмый. Там рос больше дуб и сосна, а здесь — сплошное море осины, березы, мощные массивы ели, по низинам, по бе­ регам ручьев и речек — ольха, тополь, ивняк, но километрах в трех мас­ сив старого — в несколько столетий дуба — там выше и суше, но место под запасную базу специально выбрали в глухомани, чтобы не привле­ кать лишнего внимания. Н а четвертый день Трофимов выслал на место­ расположение старой базы разведку, к тому времени должны были н а ­ чать во з вр ащ а т ь с я диверсионные группы, их нужно было встретить и проводить на новое место. И похоронить семнадцать повешенных парти ­ зан , попавших в плен ранеными; их повесили на опушке, и об этом в отряде Трофимова уж е знали ; немцы повесили часть раненых, тех, кто не мог самостоятельно двигаться. Нужно было собрать всех, кто остал ­ ся в живых, а потом уже принимать какое-то решение. И через пять дней, когда все оставшиеся в живых сошлись, Глушов собрал, по требованию Трофимова, партийное собрание. Их осталось еще пятнадцать коммуни ­ стов, и они сидели вокруг палатки , хмуро курили, время от времени при-: хлопывая надоедливого ком ара . Трофимов стоял, наклонив голову: он часто думал, вот т ак стоя и глядя в землю, и все это за ним знали. Валентин Шумилов курил и с т а ­ р ался не глядеть на Трофимова; его группа вернулась с диверсии только вчера, и он еше не привык к мысли, что больше двух третей отряда не существует. Шумилова сейчас р а з д р аж а л а эта склоненная голова Тро