Сибирские огни, 1966, №11

Так же мгновенно, неуловимо, в уши больно ударил проникающий, ка к от взрыва мины, треок, его здорово тряхнуло, и во рту стало сухо от свежести, и в висках зашумела кровь. Он не остановился, некоторое время шел слепо, выставив вперед руки. «Еще немного, прибавлю шагу. Эх, черт, достать где-нибудь сейчас лошадь!» Рогов не замедлил шага, лишь слегка изменил направление, уже через полчаса подошел к поселку, тому самому, в сорок дворов, где ста­ роста прослыл собакой. Теперь все равно терять нечего, он шел, как голодный зверь на манящий запах, ему нужна лошадь, все еще может быть по-иному, он знал, в поселке есть пять или шесть лошадей, есть староста и один полицай, рябой мужик Федот Рокосеев, вот только бы там не оказалось немцев. Был сильный дождь, очень сильный, собствен­ но сама гроза уже прокатилась дальше, а дождь лил и лил, и Рогов про­ шел прямо к избе старосты по раскисшему огороду и, не раздумывая, шагнул из сеней в комнату, оставляя за собой ошметки грязи. Староста и его семья (две дочери и жена) обедали — Рогову в ноздри ударил мучительный сытный запах горячих жирных щей и свежего ржаного хлеба. А ну отставить! — сказал он тихо, заметив испуганное движение старосты к винтовке, стоявшей от него метрах в двух, у лежанки, из-под которой выглядывала лысая голова теленка, с большими, блестящими глазами .— Отставить, Артюхин, а то пришпилю на месте,— Рогов, не сводя взгляда со старосты, прошел и взял винтовку, и облегченно вздох­ нул, ведь руку в кармане он держал для обмана; он никогда не брал в свои походы оружия. Рогов видел всех сразу: и испуганных девочек, и тяжело расплывшуюся книзу бабу, и Артюхина— крепок мужичок, сво­ лочь, медленно, почти равнодушно, думал Рогов, и теленочек у него уже есть, значит во дворе корова, щи со свининой хлебает. Черт, скулы воротит. Он открыл затвор, скосил глазом: пять патронов на месте, все хо­ зяйственно, и за окнами сплошь падает вода, бежит по стеклам толсто, и от него уже натекла на пол грязная лужа. У старосты нос кривоват, кончик загнулся в сторону вправо, и поэ­ тому, хотя он испуган, с лица не исчезает ехидное, презрительное вы­ ражение. — Всем сидеть на месте,— приказывает Рогов, берет с полки у две­ ри краюху хлеба, засовывает ее за пазуху, под рубаху,— У тебя, хозяй­ ка, видать в щах мясо,— ты его заверни-ка мне. От запаха щей, от голода у Рогова кружится в голове, горло судо­ рожно дергается, он принимает из рук насмерть перепуганной бабы большой горячий кусок свинины, выуженный ею из чугуна и замотанный в полотенце, и сует его туда же за пазуху; грудь сразу начинает согре­ ваться. — Всем сидеть на месте,— повторяет Рогов сипло,— если кто пик­ н е т , ^ вашего кормильца на месте продырявлю. А ты, папаша, давай со мной, айда во двор на минутку. Староста встает, беспомощно искоса глядит на жену, на лице у него обреченное выражение, он обдергивает рубаху навыпуск, хочет взять с лавки пояс. «Не надо,— приказывает Рогов.— Пошли». Он отступает от двери и, почти упираясь дулом винтовки старосте в спину, выходит вслед за ним, через задние сени во двор, оплетенный хворостом, запах размокшего загоревшегося навоза сильнее дождя. — Вот что, Артюхин,— говорит он.— Я сейчас возьму у тебя коня, а ты моли бога за нашу встречу. По всем законам тебя надо пристук­ нуть, чувырло, чтобы собственность не разводил, ну, да ты, я слышал,