Сибирские огни, 1966, №11

— У них сердечки праведные, чуткие. Выслушали ребятишки Захарку . Рассудили солдатские внуки: — Дед не виноват. В воскресенье огораживала деревенька Рощу своих Героев штакет­ ником. Стратоныч сидел на березовом окомелке и складывал, складывал в свою тетрадку рублевки, трешки, пятерки, червонцы. Росли и росли под бережными его пальцами аккуратные стопочки. Это деньги на к а ­ мень собрал народ. Скоро поедет Савостька со Стратонычем в горы бе­ лые. Подойдут они к каменным, поклонятся низко и скажут: «Урал-батюшка! Ровная у нас земля. Д алеко окрест нет на ней ни галечки, ни плитнячка... Д а й нам, Урал, камня. Ка,мня белого, крепкого, вечного». Д а с т Урал камня, и пойдут они к старому мастеру: «Мастер, мастер! Д а л нам Урал камня. Камня белого, крепкого, вечного. Выбей, высеки, мастер, на нем имена: Савостьян Горохов — под Кенигсбергом. Маремьяновнин С т е п а н— под Варшавой. Егорушка — в Сталинграде. Кирилл — на безымянной высоте. Алеша и Вася — в танке сгорели. Кому Груня перчатки свя зала — под Берлином. Захаркин дед — под Великими Луками. Всех обозначь, мастер, на белом, на вечном камне. Никого не з а ­ будь». Привезут Савостька со Стратонычем камень в родную деревню, установят его-в дедушкинскую рощу, и на вечную перекличку с людски­ ми сердцами и памятью выстроится грозная сибирская рота. ...Стоит меж лесов деревенька. Спит деревенька под звездами. На голосистой петушиной зорьке приходит к Савостькиному изго­ ловью кенигсбергский дед. Огнем, дымом и порохом от него напахи­ вает. Видит Савостька его каску, притрагивается к автомату, гладит крылатую плащ-палатку, но лицо...— не показывает дед лица. И бормочет, раскидавшись в тревожном сне, солдатский внук: — Дедушка! Была у тебя борода?.. Стратоныч в летопись безборо­ дым тебя записал. 2 Сибирские огни № It