Сибирские огни, 1966, №11

Поэзия великого просветителя живет и пользуется огромной популярностью у бо­ рющегося народа Вьетнама. Теперь поэт, ко­ торый «душу влагал в напев извечно жи­ вой», прочитан и русским читателем. Угне­ тенные, но не сломленные, истерзанные, но вечно живые герои поэзии Нгуен Зу займут достойное место рядом с борцами й правдо­ любцами русской литературы. С. Щеглов ТОЧНАЯ ТРАССА D сентябре 1940 года в нашей стране отмечалось пятисотлетие калмыцкого народною эпоса «Джангар». Редкий юби­ лей стал прекрасным поводом для того, что­ бы широким планом показать дружбу рус­ ского и калмыцкого народов, в луче прожек­ тора пятисотлегней мощности отчетливее виднелись достижения государственности и хультуры калмыков в Советской стране. В дружном хоре звучал и звонкий голос молодой калмыцкой поэзии. И мелькало в газетах мало кому знакомое имя: Давид Кугультинов1. Он был учеником десятого класса, когда вышла его первая книга — «Стихи юности». О ней отзывались хорошо. А через каких- нибудь полгода началась Великая Отечест­ венная война. Юноша Кугультинов вместе со старшими братьями и отцами встал на защиту Родины. В эти грозные дни в нем родился боец. И рос поэт. Он писал в то время: Тоску, наполнявшую сердце вначале, раскинь, разбросай, расплещи по степи* Довольно! Не время теперь для печали* Ты гневу власть в сердце своем уступи* Воин-калмык — в жестокой схватке с врагом Изранен, истекает кровью. И в этот момент он видит лицо русской девуш­ ки, склонившейся над ним, чтобы переви­ вать его раны,— ...П оказалась мне она весь мир спасающ ей Россией. Может быть, именно в эти минуты смер­ тельной опасности произошло «обручение» поэта с главной темой его творчества — 1*емой дружбы русского и калмыцкого на­ родов. Ведь все, что видел вокруг себя юно­ ша в мирной жизни, что читал в книгах и газетах,— было не больше, как подготовкой к тому гласному, что пройдет потом через самое сердце, определит биографию. 1 Д а в и д К у г у л ь т и н о в . Стихи, М„ «Худ. лит.», 1965. В каждый новый сборник поэт включа­ ет то одно, то другое из своих ранних сти­ хотворений. И это можно понять. Ведь вся­ кая магистраль где-то начинается. Кугуль­ тинов не хочет и не может забыть, где был его гражданский и поэтический старт. Он имеет на это право: уже в тех, первых, сти­ хах сказалось самое характерное и в его дальнейшем творческом почерке — сдер­ жанная смелость образа, его неизменный национальный колорит, глубина и сила гражданского чувства, убежденность интер­ националиста и коммуниста. Именно в те, фронтовые, годы написана «Песнь осенне­ го ветра», в которой поэт рассказал, как «ветер поет, скользя по штыку граненому», как с осеннего неба — «свинцовыми пуля­ ми твердые капли светлой холодной воды... — нет! — жгучие слезы любимых текут с высоты» Образность этих стихов строго адекватна переживаниям лирического героя. Небо Родины, пронзенное окровавленной «саблей луны»; свинец вместо дождевых ка­ пель и дождевые капли, жгучие, как слезы Ярославны,— разве это не тот образный строй, который характерен был для воен­ ного времени? Но впереди ждали поэта новые тяжкиэ испытания. Я знал, что мой народ а лесах Сибири наш ел друзей и вновь душой окреп средь лучших русских, средь щедрейших в мире, деливших с нами ь судьбу и хлеб... Трагические страницы истории калмыц­ кого народа в период Великой Отечествен­ ной войны и в первые годы после ее окон­ чания вполне закономерно нашли в Ку- гультинове страстного и мужественного певца. Я для друзей писал, я утеша i... Я говорил им: прекратится шквал, исчезнет все. что наши души гложет,— померкнуть солнце Ленина не может!.. И как бы круг порочный ни смыкался, как ночь над нами ни была глуха,— от правды я своей не отрекался, не отступал от своего стиха!.. Не потерял я совести от страха, не позабыл природный свой язык, под именем бурята иль казаха не прятался... Я был и есть калмык! «Я был и есть калмык!» — это не нацио­ нализм, это национальное самосознание, корни которого — в ленинской идее едине­ ния народов. Тема нерасторжимой дружбы двух наций— русских и калмыков— крас­ ной нитью пронизывает поэзию Кугульти- нова Пожалуй, наибольшей четкости выра­ жения достигла она в стихотворении «Точ­ ная трасса». И взор мой трассу точную находит к родному краю, заново цветущему. И верю я: через Москву проходит дорога человечества к грядущему. Точная трасса Москва — Элиста — Буду­ щее избрана поэтом не ради деклараций — она выстрадана. Естественно и закономерно приходит калмыцкий поэт к теме Ленина,