Сибирские огни, 1966, №11

Но вот неудача: пронзила стрела, ш альная пуля нашла. Растерзана плоть, проливается кровь, к душе подбирается ла.„ У края каких ж е морей, в какой придорожной пыли З а тысячи л и от родимой земли безвестную горстку костей погребли? И солнце сокрылось, и ветео кричит, и скорбно глядят небеса. На мир опускается траурный мрак, смолкают живых голоса... Родные сюда не придут сквозь джунгли звериной тропой, Одни лиш ь осенние тучи толпой над павшим поплачут в печали скупой. И эти мрачные строки вдруг оживают в моем сознании, наливаются кровью и плотью зримых, почти физически ощутимых картин, и я вижу зарево сожженных дере­ вень сегодняшнего Вьетнама... И трупы мир­ ных стариков, женщин и детей на рисовых полях... И гроб, накрытый звездно-полоса­ тым флагом на палубе авианосца,— «за ты­ сячи ли от родимой земли...» И мать, опла­ кивающую сына-завоевателя «сквозь джунг­ ли» и моря... Да, я вижу все это, читая стихи вьетнам­ ского поэта, хотя они и написаны... полто­ ра столетия н азад1. Но такова сила боль­ шого поэтического откровения, и так пере­ кликаются разные времена и эпохи в настоящей поэзии. Здесь нет никакой литера­ турной мистификации: ведь каждое новое время читает ушедших поэтов заново и по- своему, ища в прошедшем объяснение на­ стоящему И, видимо, не случайно я увидел это настоящее, нашу современность в стихотво­ рении «Все живое» великого вьетнамского поэта Нгуен Зу, жившего на рубеже XVIII —XIX веков. Конечно, Нгуен Зу говорил о трагедиях своего времени, но ядовитые корни, питаю­ щие их, не вырваны до сих пор. Живы еще те военачальники, богатеи, чиновники, лже­ ученые, которых разоблачал поэт полтора­ ста лет назад,— живы, хоть и приобрели обличья цивилизованных и респектабельных «представителей» XX века... Творчество Нгуен Зу (1765—1820 гг.) закрепило и продолжило прогрессивные традиции многовековой вьетнамской лите­ ратуры, впитало в себя все то лучшее, что было создано его предшественниками — поэтами Нгуен Чаем, Нгуен Бинь Кхиемом, Нгуен За Тхиеу, Хо Суан Хыонг и др. Нгуен Зу, пожалуй, впервые во вьет­ намской поэзии сделал подлинным героем своих произведений человека из народа, уг­ нетенного и страдающего, но сохранившего не замутненной родниковую чистоту своей души. Юноша из шляпной мастерской, «судьбою гонимые» бобыли и изгнанники, бродячие то р твцы и певцы, девушка, про­ дающая свое тело в «зеленом тереме» (пуб­ личном доме) — вот герои стихов Нгуен Зу, 1 Н г у е н 3 у. Все живое. Переводы с вьет­ намского А. Штейнберга. Со-тавление, вступи­ тельная статья Н. Никулина, М., «Худ, лит.», 1965. к которым он полон жалости и сострадания. В стихотворении «О том, что видел» поэт рассказывает о жешцине-матери, ушедшей батрачить на чужбину в голодный год, но... «две руки не насытят четыре рта, надо ни­ щенствовать у дорожных обочин». Прон­ зительной болью и силой негодования напол­ нена у Нгуен Зу картина пиршества («сто­ лы ломились от угощенья»!) «гостей сановных», не желающих замечать «пресы­ щенным взглядом, что от голода мать и трое детей умирают с проезжей дорогой ря­ дом». Горька и судьба певца и поэта В этом «мире богатства, вражды и нищеты» («Песня о девушке-лютне из города Д р а­ кона», «Бродячий певец из Тайпина», «От­ вет на «Призывание души»). Творческим подвигом Нгуен Зу по праву считается поэма «Стенания истерзанной ду­ ши», в центре которой оказалась трагиче­ ская судьба красавицы Кьеу, девушки ду­ шевно чистой и целомудренной, но вынуж­ денной испытать всю глубину телесного падения, весь ужас мрачного феодального произвола. Поэма «Стенания истерзанной души» —- по широте охвата жизненных явлений, по меткости поэтических характеристик, по обилию запоминающихся персонажей, пред­ ставляющих разные слои вьетнамского об­ щества конца X V III— начала XIX вв.,— справедливо названа (автором интересной и обстоятельной вступительной статьи к сбор­ нику — Н. Никулиным) «подлинной энцик­ лопедией восточного феодализма». Нгуен Зу был человеком своего време­ ни; над ним, разумеется, довлели не толь­ ко этические каноны конфуцианства, но и нормы феодальной морали. Нгуен Зу — по­ эт и человек — не может не замечать не­ справедливости существующего обществен­ ного уклада и с глубочайшей симпатией го­ ворит о простых тружениках Вьетнама. Он создает в своей поэме эпический образ вож­ дя повстанцев, благородного бунтаря Ты Хая, выступившего против феодального произвола и насилия. Но Нгуен Зу, круп­ ному государственному чиновнику и вель­ може, не видна историческая перспектива, и его мятежный свободолюбец Ты Хай не идет в своих делах и планах дальше идей и устремлений феодального сепаратизма. Отторгнув от империи княжество, он ос­ новывает там свой феодальный удел и вер­ шит праведный суд над притеснителями на­ рода. Но двору его не суждено долго ца­ рить «под этим небом». Император жестоко покарал мятежного народного полководца. Последователь конфуцианской морали, Нгуен Зу сктонен объяснять несчастья лю­ дей вмешательством кармы (судьбы). Но художник, пытливо вглядывающийся в жизнь, всегда побеждал благонамеренного конфуцианца; силой и выразительностью своего поэтического слова Нгуен Зу застав­ ляет нас объяснять характеры и судьбы ге­ роев жизненными и социальными обстоя­ тельствами.