Сибирские огни, 1966, №11

на руке. Его мать так это переживала, что и у нее изуродовались эти пальцы Мы видели, что работа воображения то­ же вызывает изменения в геле человека. В чем же в таком случае отличие обыден­ ного акта воображения от акта самовнуше­ ния? Отличие это чисто количественное. Самовнушение — это тот же акт воображе­ ния, только в заключительной стадии, когда изменения в организме накопились, сумми­ ровались, стали очевидными. Мы предста­ вили рану на своем теле, почувствовали легкое раздражение на ее месте,— нам го­ ворят — это работа воображения. Когда же в результате долгих упорных раздумий об этой ране на теле возникнет кровавая язва или хотя бы заметное покраснение, нам ска­ жут — это самовнушение. И воображение, и самовнушение всего лишь различные ступеньки одного и того же акта. Что бы мы ни представляли, в нашем теле в это время обязательно что-то пере­ менится — или напрягутся какие-то мышцы, или произойдут какие-то другие, более глу­ бокие изменения. Сейчас мы не пытаемся выяснить, какие именно ueHtpbi Мозга участвуют в процессах воображения, по каким нервным волокнам передаются все эти сигналы, какова хими­ ческая природа веществ, выделяющихся на месте воображаемой раны. Все эти форму­ лы, волокна пока что не заинтересовывают нас. Нас занимает другое — смысл происхо­ дящих явлений. Мы рассказали о том, что в процессах воображения участвует все наше тело. З а ­ чем же наша грубая плоть, неспособная во­ ображать, возбуждается, когда мы вообра­ жаем? Какой в этом смысл? Здесь необходимо разобраться в некото­ рых «конструктивных» особенностях мозга. От мозга к телу идут миллионы нервных волокон. Вместе с ними мозг похож на гид­ ру, распустившую бесчисленные щупальца. Большая часть этих волокон и на самом деле является, щупальцами. Они самым тща­ тельным образом следят за всем, что про­ исходит в нашем теле. Напряглись мышцы руки, языка или еще какие-нибудь, изме­ нилась вокруг нас или внутри нас темпе­ ратура, насекомое лапкой коснулось нашего лица, и информация об этом мгновенно помчалась по чувствительным волокнам в мозг. Однако ни одно из этих волокон не за­ глядывает в самый мозг, не следит, что происходит в нем, не собирает информацию о внутримозговых изменениях. И вот не­ ожиданный, но неизбежный результат. Че­ ловеку вводят в мозг стальную иглу, а он не ощущает, как она пронизывает бесчис­ ленные клетки мозга. Вересаев вспоминает раненого солдата, который стоял в госпи­ тале у окна, пальцами вынимал из раны в голове кусочки мозга и разглядывал их. Он ковыряется в «святая святых» своего организма, прикасается к самой чувстви­ тельной, самой совершенной материи, какая только есть на земле, и не ощущает этих прикосновений. Нечем их ощутить. Не за­ глядывают сюда органы чувств, не прони­ кают сюда нервные волокна, способные вос­ принимать раздражения... Но как же в таком случае мы ощущаем, какие в мозгу рождаются образы, какие в нем возникают картины? Ведь эти картины тоже реальность, данная нам в ощущениях, они есть результат вещественных сдвигов в клетках мозга и в этом смысле не менее материальны, нежели любой предмет окру­ жающего нас мира. Но как говорить, что они даны нам в ощущениях, если нам нечем их ощутить? На этом вопросе сломали себе голову многие философы. Чего тут только не на­ говорили! Что, мол, мозг — статья особая. На него, дескать, не распространяются об­ щие законы познания потому, что он сам познает мир, сам порождает в себе и мыс­ ли, и образы, и уже по одному этому знает, какие они у него. Он читает их в себе ка­ ким-то особым «внутренним взором». Не нужны ему никакие органы чувств, что­ бы заглянуть в себя. Однако все эти рассуждения решитель­ но ничего не стоят. Образы, возникающие в нашем мозгу, мы, как и все на свете, воспринимаем через посредство органов чувств. Но для того, чтобы ощутить картины, рождающиеся в мозгу, вовсе нет необходимости в чувстви­ тельных волокнах, проникающих непосред­ ственно в мозг. Образы читаются нашим сознанием не в мозгу, а вне мозга. Все дело в том, что их рождение сопро­ вождается многочисленными физическими изменениями в теле. Если неощутимы сами внутримозговые процессы, то ощутимы эти внешние изменения. Они воспринимаются нашими органами чувств. (Пожалуй, мож­ но даже сказать, что для того они и вызы­ ваются. чтобы через них стали ощутимыми зрительные, слуховые и прочие образы, рож­ дающиеся в мозгу.) Воспользуемся такой аналогией. Человек не может заглянуть внутрь солнца и по­ смотреть, какие там процессы совершаются. Казалось бы, что нам так никогда и не узнать, что происходит в его раскаленных недрах. Однако эта глубинная деятельность сопровождается рядом внешних изменений,' вполне доступных для наблюдения. Мы изу­ чаем эти изменения и по ним, не загляды­ вая внутрь солнца, судим, что происходит в его пылающих безднах. Еще одна аналогия. Мы не читаем мыс­ ли у себя в мозгу.1 Мы узнаем о них по на­ шим речевым движениям. В одном из Кур­ сов марксистской философии сказано: 1 Не надо путать мысли с образами. Это сов­ сем не одно и то же. Мысли — это то, что воз­ никает в нашем сознании в словах, в речи. Это логические заключения, лишенные образного со­ держ ания. Образы возникают процессе вообра­ жения. а мысли — в процессе мышления.