Сибирские огни, 1966, №11

А це концов, в физиологию упирается даже вопрос о том, как, над чем работать писа­ телю. То ли ему прежде всего запасаться словами, чтобы было из чего складывать образы, то ли побольше накапливать впе­ чатлений действительности, чтобы потом выразить их словами. Все эти вопросы давно уже поставлены. О них десятки лет идут споры. Только о зависимости между словом и образом на­ писано столько ученых статей, что ими мож­ но было бы с обеих сторон оклеить плотину Братской ГЭС. Однако вопросы эти так и остаются не­ решенными. Очевидно, надо не спорить о том, что происходит в организме человека, а посмотреть, как это происходит. Не случайно поэтому все чаще слышат­ ся разговоры о необходимости привлечь физиологию для решения этих вопросов. Но нельзя думать, что кто-то придет и начнет размышлять за «лириков», для них, за них. Придет время, и «лирики» разберутся в своем хозяйстве. Рано или поздно, но они будут вынуждены создать свой особый раз­ дел физиологии — физиологию творческого процесса, который войдет в общую физио­ логию человека отдельной самостоятельной главой. В этой теории речь пойдет и о нервных волокнах, и о клетках мозга, и о сложней­ ших процессах, которые в них совершаются. Все это необходимо будет знать. Появятся новые виды искусства. Возникнет необходи­ мость записывать на пленку и эмоции, и об­ разы человека. И тут нужно будет отчет­ ливо понимать, как рождаются образы в мозгу человека, какие тут возникают токи, как уловить их, как записать. Художник, вероятно, не заинтересуется подобными вопросами. Он возьмет от этой теории другое. Она поможет ему понять, почему он должен работать над своей ве­ щью вот так, а не этак, каков смысл пере­ воплощений, почему возникают органи­ ческие изменения в его теле. Она даст ему возможность взглянуть глазами философа на самого себя, на весь процесс творче­ ства. Вспомните старое философское положе­ ние: мир есть объективная реальность, дан­ ная нам в ощущениях. Это верная исходная формула материалиста. В ней, такой сухо­ ватой, мудреной на вид, куда больше поэ­ зии и неожиданностей, чем в арабских сказках. Однако мало сказать, что мир узнается через посредство органов чувств, через наши ощущения. Здесь требуются уточнения, чтобы не было возможностей для ошибочных толкований. Часто приходится слышать, что органы чувств в известной мере независимы от те­ ла, что тело является только механической опорой для них. Уберите-де скелет, мышцы, органы пищеварения, дыхания, оставьте только нервные волокна да мозг, и человек будет так же видеть, слышать, обонять, ося­ зать. Ведь мир познается не костями, не мышцами, а органами чувств. Есть у нас глаза, и по одному этому мы видим. Есть у нас уши, и «волей-неволей» мы слышим грохот машин, голоса людей, пение птиц и т. д. В фантастических романах мы не однажды читали о роботах, которые ощу­ щают не хуже человека. Вмонтированы в их металлический корпус глаза-объективы, обонятельные пластинки, осязательные во­ лоски, вот они и чувствуют. На самом же деле все обстоит далеко не так просто. Чтобы видеть, мало иметь «глаза-объективы». В процессе зрения, как и во всякой нашей мозговой деятельности, самое активное участие принимает муску­ латура нашего тела. Услышали мы какой-то запах, вспомнили песенку, что-то подума­ ли, рассердились или чему-то обрадова­ лись — во всех этих случаях в нашем теле обязательно возбуждались какие-то мышцы. И. М. Сеченов еще в прошлом столетии заметил, что «все разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению — мы­ шечному движению». Это одно из наиболее гениальных обобщений в физиологии. Но надо оговориться, что мышечными движе­ ниями сопровождается только такая дея­ тельность мозга, которую мы замечаем, ко­ торая воспринимается нашим сознанием. Есть и такая мозговая Деятельность, кото­ рую мы не замечаем. Она не проявляется в мышечных движениях. Можно сказать, за­ бегая несколько вперед, что именно потому м.ы и не замечаем ее. В процессе зрения возбуждается глазо­ двигательная мускулатура. Так называются шесть мышц, которыми глазное яблоко при­ крепляется к глазной орбите. Они повора­ чивают его вверх, вниз, в стороны. Роль этой мускулатуры, разумеется, не в том, чтобы видеть. Но она самым активным об­ разом участвует в процессе зрения. Без нее мы не сможем разобраться в невероят­ ной путанице линий, красок, пятен, леж а­ щих перед нашими глазами. Это она помо­ гает нам выделить какой-то один предмет из общей картины, сосредоточиться на нем. Это с ее помощью мы определяем, каково расстояние между предметами, какой они высоты. С выключенной глазодвигательной мускулатурой мы будем видеть, но теперь уже не сможем понять, какие предметы ближе, какие дальше, как они расположены один относительно другого. Людям, которые впервые, после опера­ ции начинают видеть, мир представляется сплошной стеной предметов. Они не могут понять,- как далеко эти предметы, можно ли дотянуться до них рукой. Они в страхе смотрят вокруг себя и боятся шевельнуть­ ся, чтобы как-нибудь, не дай бог, не задеть все это и не опрокинуть. У них еше не на­ тренирована глазодвигательная мускулату­ ра. Они еще не научились оценивать вели­ чину мускульных глазодвигательных напря­ жений.