Сибирские огни, 1966, №11

арендатора. Но чтобы критиковать, надо знать. А я слишком мало знаю. Я приехал не критиковать, а понять. Ибо что Лрош о я знаю, так это непреложное положение Ленина о многообразии и своеобразии путей разных стран к социализму. Наверное, приходится учитывать особое традиционное значение службы быта в европейских странах. Наш российский быт отродясь не был устроенным. Д аж е мещан­ ство царской России (а эта категория всегда особенно дорожила личным бытом) не умело его организовать и задыхалось в духоте клоповьих перин, объедалось до болез­ ней. Теперешнее острое внимание нашей партии и государства к этой проблеме явля­ ется новаторством в истории России. А в заграничной Европе, даже в бедных странах, веками складывался культ недорогого четко организованного быта. Эту народную тра­ дицию вряд ли можно и нужно болезненно ломать. Видимо, здесь мелких частников полезно использовать на службе быта, пока нет еще возможности полностью органи­ зовать ее силами государства. Мы подъехали к границе с Триестом, обозначенной двумя шлагбаумами с ней­ тральной полосой между ними. Вдалеке виднелась черная униформа итальянских по­ граничников с широкими красными лампасами. У ближнего шлагбаума ходил югослав­ ский офицер в зеленом кителе. Шлагбаумы были подняты, и под ними непрерывной чередой шли машины. К аж ­ дая приостанавливалась возле офицера не больше чем на полминуты и уходила в глубь Югославии. Но вот одна машина поставлена к обочине, ее владелец уходит в домик заставы. Это западный немец. С ФРГ нет открытой границы, немцу нужна виза. Через пять минут он ее получает и удовлетворенно садится за руль. Отъхав от границы, поднявшись по крутой дороге ввысь, мы увидели на склоне далекой зеленой горы белый амфитеатр Триеста. Митья Вошняк подарил нам великолепный день. Сколько мы уже увидели! А впе­ реди была- еще Постойна. И вот из жаркого дня, от яркого солнца мы в многосотенной толпе таких же грешных душ спускаемся во влажный холод и постоянный мрак знаменитой Постойной ямы — самой большой в Европе пещеры. Два километра мы ехали в вагонетках, плечами отстраняясь от скал, внутренне пригибаясь под тысячетонной тяжестью сводов, нависших над головой. Со сталактитов срывались капли и падали на головы и пиджаки. Сырой воздух, сквозняки, темпера­ тура восемь градусов. Повсюду поднимаются подсвеченные электричеством фигуры за ­ стывших стариков, королей, химер, спящих красавиц. Желтые балдахины, дворцы, троны — чего только не сотворила природа в этой преисподней! Казалось, что Данте, Жюль Верн, Конан-Дойль, Обручев— побывали тут и имен­ но эту пещеру увековечили в своих фантастических произведениях. Четыре километра мы шли пешком, разбившись под руководством гидов на италь­ янскую, немецкую и югославскую группы. Переходили по мостикам через провалы и подземные реки, поднимались на подземные кручи. Долго стояли над бассейном с без­ глазыми рыбками предки которых жили еще в третичном периоде. Эти рыбы водятся только в единственном месте на земле — в подземной реке Постойной ямы. Они вяло шевелились на дне бассейна, похожие скорее на тритонов, чем на рыб,— голые, бледно-оранжевые, как человеческое тело, с большими, гладкими, без глаз, головами; чуть двигались возле голов отростки вроде лапок. Ух, как свободно вздохнулось, когда вновь мы вернулись в нормальный, высокий, просторный, солнечный мир! А безглазые рыбки существуют миллионы лет и понятия не имеют о том, что есть солнце и тепло. Мы сели пить кофе, чтобы помочь солнцу быстрее обогреть нас. Новые толпы людей все шли и шли в пещеру, к вагонеткам. В некоторые дни Постойна яма прини­ мает до миллиона туристов со всех концов света. Большая площадь перед входом в пещеру обрамлена полукругом высоких флаг­ штоков, на которых развеваются флаги всех наций. Вижу английский, японский, США, арабских стран с полумесяцем. Советского не видно. Пью кофе, а сам украдкой бес-