Сибирские огни, 1966, №11

— Дмитрий Гулиа — это советский писатель,— обрадовался я. — Это по заказу Советского Союза,— сказал Митья. — А Краньчевич — старый хорватский поэт,— добавила Таньа. Очень приятно было видеть два писательских корабля, два имени — советское и югославское — в таком добром содружестве. Вот сколько эпох охватили мы в Пуле за какой-нибудь час! Снова дорога вьется по горам, вдоль моря. Товарищи показывают остров Бриони. Далеко-далеко, подернутый дымкой расстояния, поднимается из серебристой воды мяг­ кий зеленый купол. Въезжаем в город Пиран. Здесь полностью господствует итальянский стиль. Ма­ ленькие, замкнутые домами площади, похожие на внутренние дворики, с фонтанами и статуями посредине; такие узкие улочки, что из окна в окно через улицу можно пожать друг другу руки; жалюзи защищают от солнца окна. Над всем плотным нагроможде­ нием зданий возвышается прямая, с большим кругом часов, башня католического со­ бора, увенчанная крылатым архангелом с копьем. Здесь итальянцев живет еще больше, чем в Риеке. Всюду двойные надписи, на хорватской латынице и по-итальянски: «К аван а»— «Траттория», «Улица Ленина» -+- «Виа делла Ленин». — Вот хоть немножко вы побывали в Италии,— удовлетворенно говорит мне Таньа. Пиран остался за Югославией, Триест отошел к Италии. В Пиране есть итальян­ ский инспектор народного образования, в Триесте — югославский. Они наблюдают за тем, чтобы детей соответствующей национальности неукоснительно учили родному языку, родной истории. Давно ли проблема Триеста была одной из самых острых на земле и обе страны бряцали оружием! А теперь итало-югославская граница одна из самых мирных. Д ва народа сумели найти спокойное и мудрое решение, и между ними воцарилисй мир и дружба. А сколько еще на земле территориальных споров, не только острых, но порой и кровопролитных. Опыт Югославии и Италии может пригодиться в мире. Из Пирана едем к Триесту. На шоссе полно легковых машин всех марок, нам на­ встречу идет непрерывный поток. Едут семьями, с детьми, едут пары и одиночки. — Удино... Триест... Любляна... Немачи (немцы),— узнает Митья индексы на но­ мерах машин. Сегодня воскресенье, и со всех сторон хлынули свои и иностранцы на Югослав­ скую Адриатику. Граница Югославии с Италией открыта так же, как открыты границы с Австрией и Венгрией. У граждан этих стран есть двухгодичные пропуска, по которым без виз они могут несколько раз в неделю свободно побывать в соседней стране. Настало время обеда, и мы заехали в «гостиницу» — придорожный ресторанчик на автостраде. На вольном воздухе paqcтaвлeны столики в тени деревьев, через рас­ пахнутое окно видна белоснежная кухня, выложенная кафелем. Это частный ресторанчик. Хозяин — коммунист, бывший партизан. Выйдя на пенсию, он арендовал у государства помещение и завел хозяйство. Он платит аренду, налог, выплачивает рабочим зарплату, отчисляет проценты в соцстрах. Рабочим — я видел двух поваров и официантку — идет трудовой стаж, накапливается пенсионный срок. Нас обслуживал сам хозяин, высокий, худощавый, молчаливый человек. Все было очень вкусно, чисто и разнообразно. Митья сказал: — Если бы гостиница была государственная, а не частная, то были бы дирек­ тор, заместитель по снабжению, бухгалтерия не меньше как из двух человек. А гут все работают. Хозяин работает как директор, как снабженец, ведет бухгалтерию, да еще и официант. Ему хорошо, государству хорошо. А вам хорошо? Да, и мне было хорошо Конечно, советскому человеку странно было видеть коммуниста в роли частного