Сибирские огни, 1966, №11

Таньа могла бы и не говорить так ревниво. Ей. стройной, большеглазой, нечего было беспокоиться за свой престиж. А я продолжал философствовать. — Тут наверняка сидят еще не известные человечеству кинозвезды. Крсто, до этого молчавший и, кажется, тоже украдкой озиравший зал, вдруг откровенно поморщился и, сверкнув из-за очков белками глаз, что-то возразил Он и сам походил бы на итальянца — со своей черной бородкой, смуглой кожей и черными глазами, если б не славянская округлость лица да нос, далекий от римской выточенногти. Я удивился: чем не понравились ему мои слова? Таньа ответила, смеясь: — Крсто понял, будто вы сказали, что скоро туристские экскурсии будут на луну и звезды Я расхохотался: — Эго стоит собачек в Венеции. Да, не выносит Крсто громких слов. После обеда отправились на катере Это была обычная морская прогулка вдоль красивых берегов, по спокойному серебристому морю Здесь меня познакомили с. черно­ горским писателем Свето Пилетичем. Пилетина — по сербско-хорватски «курица». Зна­ чит его фамилия была что-то вроде «Курицын» Он высоченный, плечистый, красивый, с гордым носом, изящным твердым ртом. Профиль — прямо для медали Но общее выражение лица простодушное, даже про­ стецкое. Я с ходу напомнил ему стихи Пушкина —Черногорцы;* что такое? —■ p ohanapie вопросил,— Или это племя злое Не боится наших сил? — То мы знаем,— весело сказал он и в ответ преподнес популярную и у нас по­ говорку — Мы, црногорцы, русских любим. Црногориы так говоря*: мы никого не боимся — нас и русских двести миллионов! Он пригласил меня завтра ехать с ним в Черногорию. Катер пристал к городку Ловран Ни одна из его узких, путанных средневековых улочек не лежала горизонтально, а некоторые представляли из себя просто лестницы, сжатые стенами домов. На открытом месте, среди деревьев, у обрыва над морем, нас рассадили за сто­ лы Как я понял из объяснений, нас угощало бесплатно туристское бюро Ловраиа — ,для рекламы. Мне не хотелось пить, и я сказал Крсто, что устал уже от ракии и вин. — Скучаете о водке? — серьезно спросила Таньа. Я улыбнулся и сказал, уверенный, что ничем не рискую: — Немного соскучился. — С ада,— сказал Крсто, что значит «сейчас», и ушел. Он вернулся в сопровождении официанта, который нес на подносе классическую •русскую стопку. Я попробовал и к общему удовольствию присутствующих удивленно сказал: — Настоящая «Столичная». Вот гак на краю славянского мира, в полуитальянском городке, я не смог из­ бежать встречи с родимой Вот это реклама! За столом шел обычный писательский трёп. Смеялись над невозмутимым, пол- •■иолиным, лукавым Славичеком, который попыхивал трубкой. Он был в компании чуть ли не самым жизнерадостным и веселым, но мне объяснили, что пишет он как раз пессимистические стихи. Мне он усердно объяснял с помощью Таньи, что лучший напиток — это ром. И стал рассказывать, как он сам варил ром со своей знакомой девушкой Все расхохотались, потому что знали про него такую историю. Ею девушка од-