Сибирские огни, 1966, №11

зеленые горы уходят одна за другую. На четвертом часу пути открывается далеко , внизу Адриатическое море. Оно в легком, прозрачном тумане Туман нежный, голу­ боватый, цвет воды серебристый. Совсем не похожа ни на синееу Черного моря, ни на сизость Балтики легкая серебристость Адриатики. Я не удерживаюсь от громкого слова, хотя знаю, что Крсто не любит таковых: — Вот где находится граница славянства! Широко же мы раскинулись — от . Адриатики до Японского моря! — Так,— коротко соглашается Крсто. Поезд прибывает в Риеку. До Опатии отсюда одиннадцать километров автобусом. На перроне я вижу Младена О л ь а ч а— орлинный нос, твердо очерченный под­ бородок, привлекательная мальчишеская улыбка. Честное слово, мне как-то спокойно становится в его присутствии. Он дружески кладет мне руку на плечо Младен есть Младен. Он все может, его все знают. План Крсто насчет автобуса до Опатии был немедленно улучшен Младеном: мы сели в «фиат», принадлежащий одному из многочисленных его приятелей, и помчались с полным комфортом. Я вспоминаю ночь в Белградском аэропорту, чувство полного одиночества, безли­ кие имена в записной книжке, теоретические сведения о незнакомой стране, не под­ крепленные воочию ни одной деталькой. А теперь все оделось в плоть. Теперь я еду с друзьями и даже встречаю друзей на перепутье! Я приехал в Югославию, чтобы при­ обрести новых друзей. Это путешествие не за географическими познаниями, не к па­ мятникам старины. Это — путешествие за друзьями. Опатия — узкий курортный город, бесконечно растянувшийся вдоль моря. Ка­ жется, он сплошь состоит из одних дворцов-отелей, окруженных маленькими парка­ ми, пальмами и цветами. На нашем гранд-отеле «Централь» висит маленький яркий щит с фоном из англо- американских флагов и надписью на английском: «Рекомендуем англо-американским туристам останавливаться здесь» Пока мы рассовываемся по номерам, возникает узкая и длинная, как Иог.нн Креститель у Мештровича, фигура й о зе Лаушевича. — Здравствуй. Толпа,— старательно выговаривает он.— Како живьошь? Мы с тобой будем в одном... Как это по-русски... Спальна, туалет... — В одном номере? — То так В номере. Брой — по-нашему. Йозо умеет говорить по-русски, только ему часто не хватает запаса слов, тогда он начинает обходным путем объяснять значение недостающего слова и не успокаи­ вается до тех пор, пока я не догадываюсь, что это за слово, и не произношу его. После обеда и сна мы с й озо вдвоем, оставив передохнуть от гостя супругов Шполаров, едем на автобусе в Риеку Я обалдел от впечатлений, то ли переспал, то ли не выспался, мысли потянулись к дому,— что-то мне загрустилось, й озо сидит рядом, показывает приметные здания, мелькающие за окном автобуса, долго подбирает русские слова. А я не могу даже придумать ответных реплик. Наконец, и он замолчал. И вдруг спросил сострадающе — Тебе, Тольа, тяжко, грустно? Эта чуткость, эга его неловкость за мое настроение меня поразило: будто он пло­ хой хозяин, если мне загрустилось. Я забормотал что-то об усталости. Мы пошли в старую крепость, которая высоко стоит над Риекой Посреди стен из грубых нетесанных камней приютилось маленькое белое здание с древнегреческим пор­ тиком. Отсюда город виден как бы с исподу. Дворцы-отели стояли лицом к морю, а мы видели нафомождение старых домов с облупленными стенами, с двориками-колодца­ ми, поперек которых были протянуты веревки с бельем. Такие городские пойзажи я видел в итальянских фильмах. Действительно, тут много осталось от итальянцев. Риека была выстроена хор­ ватами на месте древнего римского города Фиуме. Потом она перенесла господство австрийских Габсбургов, а после падения Австро-Венгрии ее захватили в 1919 году