Сибирские огни, 1966, №11

Масягину явно нравится затея с выезд­ ными бюро. Но уж больно ему неохота, чтобы я заметил легкую, немного наивную гордость и, боже упаси, не подумал бы, что он, Масягин, хвастает. Георгий Павлович походит сейчас (и обветренным русским ли­ цом, и морщинками, сбежавшимися к пере­ носью) на старинного северного умельца, поставившего затейливую домину-хоромину или отчеканившего искусный узор на дву­ стволке. Сам понимает, что сделано — будь здоров! — но характер не позволяет нару­ шить традиции рабочей скромности. Мы много раз встречались с Георгием Павловичем и уже вроде бы обо всем пе­ реговорили. И о серьезных- вещах, и о ме­ нее значительных. Перебираю сейчас в па­ мяти все эти встречи и то слышу веселую историю, как он агитировал записываться в колхоз эвенков-единоличников, то вспоми­ наю один полет, чуть не закончившийся трагически (был сильный боковой ветер, и «ЯК» пошел на вынужденную), то вспоми­ нается первое знакомство. Тогда он расска­ зывал, как охотился на ондатр. Слушать было интересно, потому что живо представ­ лялись и вечерние парные озера, и легонь­ кие вертлявые лодки-берестянки, и глохну­ щий от густеющих сумерек свет фонарей. И захотелось в тайгу, на ее засекреченные тропки. Потом, при следующей встрече, Георгий Павлович рассказывал о куломанах. О свер­ кающих бисером коврах-куломанах. И опять зримо виделись быстрые талантливые руки мастериц-эвенок, расшивающих в чумах эти чудо-ковры. Опять было завидно, что Ма­ сягин умеет так интересно рассказывать, что он так хорошо знает Север. А через несколько дней от одного из старожилов я услышал любопытную под­ робность. — Масягину трудно было здесь начи­ нать. Охоты он почти не знал. И Севера не знал. У нас расспрашивал, в тайгу хо­ дил. У Масягина, когда он дома, постоянно люди. К нему приходят молодые и старые охотники (с жалобами и просто так), пред­ седатели колхозов, приехавшие в райком за советом, инструкторы, только что вернув­ шиеся из командировок, самодеятельные артисты, которым надо обсудить очередную концертную программу в Ербогаченском клубе. Но больше он в разъездах. Надо побы­ вать у охотников Токмы, у оленеводов На- канно, у учителей Преображенки, на даль­ них эвенкийских стойбищах и еще во мно­ гих местах, где его тоже ждут. Как-то поздним летом он пробирался по тайге. Ехали верхами уже второй день, охотник-провожатый нащупывал тропку в буреломе. Тропка вывела на морщинистый от распадков, замшелый берег речушки Усть-Чайки. Видимо-невидимо собралось на ней уток, перелетающих к югу. К их гром­ коголосой ораве каким-то чудом прибились два белых лебедя. Вечерело, на воду ложи­ лись зыбкие, почти призрачные тени пре­ красных птиц. Масягин пробыл на берегу около двух часов — не мог оторваться от лебедей. И даже сейчас, при воспоминании, волно­ вался. — Представляете, на Усть-Чайке — бе­ лые лебеди?! Представляете?! Я понял: Масягину нельзя без ежеднев­ ных поисков красоты в людях, в работе. Вообще в жизни. Солнце в снегу По утрам сугробы бывают синими, а тайга — злой и невыспавшейся. Дышит сты­ лым туманом, будто сердится. Потом туман куда-то пропадает, и за дальней сопкой, из- за ее круглой белой спины, осторожно вы­ глядывает солнце. Оно подзамерзло за ночь и побледнело от холода. Кто встречает солнце в Наканно? Мож­ но сосчитать по пальцам, потому что не так уж много народу там живет. Старый и зна­ менитый охотник дед Комбагир, который не привык валяться на койке,— раз; уважае­ мая женщина Евдокия Егоровна торопится с утра пораньше ковер дошивать (ох, и ко­ вер получится!)— два; красивая Вика Мо­ нахова — киномеханик из красного чума, которой по молодости не спится,— три... По­ том еще охотница Милитина Дмитриевна Каплина, пенсионер Иван Константинович Каплин, ребятня из школы-интерната. В об­ щем, солнце встречают в Наканно все. Оно наливается желтым соком и потихоньку вы­ бирается из белых сугробов, чтобы немного погреть Наканно и тайгу, а потом отпра­ виться в другое место, где еще не было. И учительница Зоя Васильевна Инеши- на встречает солнце. Она идет по хрустко­ му снегу в оренбургскрй шали, в черных катанках, в теплом пальто и совсем не за ­ мечает скрипучего морозца, потому что жи­ вет недалеко от школы. А солнце она замечает, потому что оно веселое и симпа­ тичное и уж мимо него никогда не прой­ дешь. Зоя Васильевна думает о ребятиш­ ках, о недавнем педсовете, о свежих газе­ тах, об Африке и президентских выборах в Америке, о тайге и сессии райсовета и о прочих разностях, которые приходят в го­ лову по утрам. Зоя Васильевна ходит по этой дороге всего десять лет, а кажется, что прожила в Наканно всю жизнь. Она знает здесь каж ­ дого — от мала до велика,— и каждый зна­ ет ее. Она любит землю Наканно предан­ но и чисто, и поэтому земля ей платит та­ кой же любовью. Вот и получается, что без Зои Васильевны Наканно не представишь. Какая она, Зоя Васильевна? Да обыкно­ венная вроде. Серые глаза, доброе простое лицо. Певучий, на северный лад, говор. Но­ сит очки в роговой оправе, улыбка у нее славная — чуть задумчивая, чуть усталая. Прическа строгая, учительская. Вот, пожа­ луй, и весь портрет.