Сибирские огни, 1966, №11

З а день разработали всю операцию. Батурин долго сидел с Трофи­ мовым и Кузиным. В группу вошло шесть человек. Батурин отобрал Скворцова, Р э го - ва, Юрку Петлина, Веретенникова и еще одного из роты Шумилова — Тараса Григорьева, прославившегося своим умением снимать часовых бесшумно; цирковой артист, застигнутый войной в Ржанске, великолеп­ ный жонглер и клоун, теперь делал одно: безошибочно бросал нож за десять-пятнадцать метров, и не было случая, чтобы он промахнулся;, широкий, неестественного разреза рот, через все лицо, загнутый углами вверх, придавал его лицу довольное и д аже веселое выражение, с ним было легко, и все радовались, что он вошел в группу. Когда, собравшись вместе, подбирали снаряжение, Григорьев все проделывал один и тог же фокус: подбрасывал два небольших костяных шарика (зеленый и синий) вверх, они по каким-то непостижимым законам, сделав каждый ■свой полукруг, возвращались в руки Григорьева; тот не сходил с места и едва шевелил кистью правой руки. Батурин, засмотревшись, пытался попробовать, шарики далеко разлетелись в разные стороны и застучали по полу, Батурин поднял и засмеялся. — Тренируюсь, товарищ инструктор. Война кончится, а я в третьем поколении циркач. Мне нужно чуткость в руках сохранить. Он опустил шарики в карман, чуть шевельнул плечом, и шарики вылетели у него из кармана и опять широко разлетелись, он поймал их, погладил и спрятал в карман. — Ты, Тарас,— сказал Рогов,— глаза не замазывай , шары у тебя с какими-нибудь пружинками. — Возьми, погляди,— протянул шарики Григорьев, и Рогов взял и долго разглядывал , д аж е понюхал, шарики были плотные и увесистые. — А я раз видел,— сказал Юрка,— из пустой тарелки змею вы­ тягивали, черная, метра в два. — Тоже мастерства требует.— Григорьев поглядел на Батурина.— Наше р ем е с л о— трудное. Меня начали учить с четырех лет, старший брат — тоже артист, отличный. Хороший у меня брат, он вместо отца меня воспитывал с самого моего появления на этот прекрасный свет. Бы ­ вает ведь т а к — я родился, а с папой несчастный случай, зашибло его гим­ настическим снарядом, они какой-то сложный номер акробатический от­ рабатывали . Ну поболел мой папа, поболел, да и умер на второй ме­ сяц... А мы вдвоем с братом остались. «Братья Григорьевы — жонглеры на проволоке». Батурин молча слушал, не перебивая, и взглядывал то на одного, то на другого из своей группы; он чувствовал, сейчас нельзя помешать Григорьеву выговориться не только из-за него самого, из-за других то­ же. И потом у Григорьева такой странный мягкий голос, он так нежно выговаривает «папа», что все притихли, а Веретенников крякнул, потре­ пал зачем-то Юрку Петлина по спине и стал закуривать. И тихое чув­ ство чего-то, навсегда ушедшего из жизни, ушедшего и дорогого сердцу, продолжало ощущаться еще долго, всю дорогу до поселка Крякино. По­ том, когда все, уставшие, залегли на день во второй, холодной половине избы Артюхина (пришли они к нему под утро и, наевшись картошки из ведерного чугуна, заснули), только Батурин курил и внимательно слу­ шал рассказ Артюхина. Артюхин рассказывал долго и обстоятельно, и Батурин окончательно убедился, что мужик не врет. — Спасибо, Артюхин,— ск азал он.— Вздремну пойду немного. Ты что-то ска зать хочешь?