Сибирские огни, 1966, №10

репаха, а на спине ее — стелла с цитатами из трудов «соискателя». Построить такой памятник было по тем временам делом не­ простым, из чего можно заключить, что и экзамен был серьезным. Вполне возможно, что в программу испытания входило и сти­ хосложение, владеть которым считалось обязательным для всякого грамотного че­ ловека. Сейчас, конечно, все иначе в Храме Литературы : иные поэты, иные слушатели, иные звучат стихи... Свидетельством того, какое значение име­ ет поэзия в жизни Вьетнама, может слу­ жить и книжка, присланная мне недавно из Ханоя: Пушкин! Первое издание стихов Пушкина на вьетнамском языке, помечен­ ное 1966 годом. Когда-нибудь историкам взаимоотношений между нашими странами эта дата скажет о многом. — 1966 год! Но ведь тогда во Вьетнаме шла война, на его поля и города падали американские бомбы! — Совершенно верно. — И в Ханое переводили и издавали Пушкина? — Совершенно верно. Пушкина, кото­ рый восславил свободу в свой жестокий век... Об этой книге мне рассказывал еще в Ханое один из главных ее переводчиков и автор комментариев — Тхай Туан, молодой поэт, окончивший институт в Москве. Тогда Пушкин был еще «в производстве», и Туан говорил, с какой любовью работают над книгой русского поэта полиграфисты бо­ рющейся страны. И, наконец, о той поэзии, которую назы­ вают во Вьетнаме народной, а по-русски, пожалуй, точнее будет назвать «массовой», ибо словами «народная поэзия» мы привыкли обозначать устное и, как правило, безымян­ ное творчество. У тех же стихов, которые во Вьетнаме можно слышать и видеть на любом заводе и электростанции, в любом сельском кооперативе — они наклеиваются на специальные доски, составляя вместе нечто вроде постоянно обновляемой стен­ газеты,— авторы есть: рабочие, крестьяне, солдаты. Правда, авторы вовсе не считают, что их поэтическое творчество представляет собой нечто особое, как-то выделяющее их из среды товарищей. Тем более ни­ кто во Вьетнаме, насколько можно это по­ нять, не думает всерьез о какой-то «заме­ не» профессионального творчествам любитель­ ским. Такова традиция: умение слагать стихи для грамотного человека по меньшей мере желательно, а грамотных сейчас — ку­ да больше, чем было в те годы, когда чи­ новники съезжались на экзамены в Храм Литературы. Другое дело, что не все стихи такого рода одинаково хороши. Иные — ри­ торичны, иные — неумелы. Любопытно, что иногда в разговоре даже смешиваются по­ нятия: «стихотворение» и «статья». Но то и дело попадаются среди этой «самодеятель­ ной» поэзии строки, подкупающие подлин­ ностью и непосредственностью мысли и чув­ ства, образной свежестью и силой. Конеч­ но, все или почти все стихи — о том, чем живет Вьетнам сегодня, о сегодняшней борьбе Вьетнама. Есть что-то глубоко в аж ­ ное и закономерное в том, что народ, зем­ лю которого терзают бомбы с заокеанским клеймом, не утратил любви к прекрасному, тяги к поэтическому слову. Теперь — о стихах, которые следуют за этим, несколько затянувшимся предислови­ ем. Первые три из них написал рабочий электростанции в Тань-хоа Л е Тхо Лоан., Электростанция эта была многократно а та ­ кована американскими самолетами, много­ кратно повреждена и многократно восста­ новлена. Стихи попали в мою дорожную сумку прямо с доски-стенгазеты. Четвертое стихотворение сложила юная работница из того же города Тань-хоа по имени Нгок Тхань. Автор последнего, пятого по счету стихотворения необычен: орудийный расчет Н-ской зенитной батареи. Стихотворение, сложенное коллективно! Во Вьетнаме и это не такая уж редкость. А теперь — пусть говорят сами стихи. Пусть звучит колокол Вьетнама! Илья ФОНЯКОВ.