Сибирские огни, 1966, №10

бежкой; отсидевшись, она принялась бродить по городу, стараясь узнать, где живет самый г л а в н ы й . Она никого больше не трогала, и в городе потихоньку успокоилось, и она еще четыре ночи кружила по городу, скрываясь в подвалы при первом звуке подков патрулей; она слышала их за квартал, привыкши отличать малейший шорох в ночном лесу, и все ближе и ближе подходила к центру, наконец она узнала, где живет Зольдинг, и раза два даже подкрадывалась близко, когда он воз­ вращался домой. За ним всегда шла охрана, а ей нужно было наверня­ ка, и Павла выжидала, как-то даже увидела полковника в ярко осве­ щенном окне второго этажа, она не разглядела лица, но хорошо запом­ нила его белую голову. В среду, когда денщик Зольдинга Ганс в переднике заканчивал уборку и проветривал перед приходом полковника спальню (комнату с тем самым окном, которое отметила для себя Павла), что-то стукнуло за его спиной. Ганс выпрямился, оглянулся, и прирос к полу. Он не смог ни двинуться с места, ни закричать. Не сводя с Ганса неподвижных широких глаз, медленно и бесшумно приближалась к нему от раскры­ того окна женщина, она показалась ему неимоверно высокой. И ветер шевелил за нею тяжелые драпировки. Денщик в ту же секунду узнал ее по солдатским рассказам и слухам, и точно какая-то сила сковала его по рукам и ногам и отняла голос. Ему даже не пришло в голову звать на помощь или сделать что- нибудь в свою защиту, он молчал и ждал и не мог оторвать от нее взгляда. Он видел, как о н а медленно подняла над собой длинный уродливый предмет, он не мог вспомнить, что это такое: перед ним не­ отступно были ее глаза, они приближались, приближались, и он знал, что сейчас, сейчас все кончится. Когда ее глаза остановились перед ним, огромные во все лицо, он вдруг явственно осознал свой конец и ему стало жалко себя и страшно, и он безвольно сполз по стене на пол, силы оставили его. И в тот момент, когда он сполз на пол, все так же не отрываясь от ее широких, безумных, неподвижных глаз, он понял, что спасен, ее глаза дрогнули, ожили, и под бровями выступил крупный пот, с почти конвульсивным усилием разжались губы, вырвался хриплый гортанный звук, точно она только что вспомнила что-то и нашла; и в следующую минуту она исчезла в окне. Ганс крепко зажмурился и снова открыл глаза: спальня была пуста. Он ощупал себя, все цело: руки, ноги, го­ лова. Господи, теперь он вспомнил, в руках у нее был просто топор, старый зазубренный топор У денщика мелко, дробно стучали зубы, он тяжело поднялся и подтащил тело к окну, в котором исчезла женщина. Ноги совсем не слушались. Окно находилось на втором этаже, почти ря­ дом с окном чернел ствол старой липы, и как раз на уровне окна от­ ходили толстые сучья; денщик потрогал лоб, его круглое, молодое лицо сразу взмокло, он стоял, раздвинув драпировки, выделяясь па ярком свету, и, точно от электрического удара, прянул от окна — он весь как на ладони, его могли сейчас подстрелить, как куропатку; дрожащими 'руками он торопливо выключил свет, нашел в передней и нацепил свой автомат, проверил диск и побрел по коридору, всюду выключая свет, в темноте ему было спокойнее, его никто не мог увидеть... Зольдинг выслушал торопливый и сбивчивый рассказ денщика вни­ мательно, не прерывая. — Завтра ты сходишь к врачу, Ганс,— сказал, наконец, Зольдинг, я прикажу проверить тебя, мне нужен денщик а не истеричная баба. — Яволь, господин полковник, но...— сказал денщик растерянно. — Исполняй.