Сибирские огни, 1966, №10

«Пуля прошла навылет, рассуждал он сам с собой,— значит в середине собралась всякая дрянь, вроде гноя. А подорожник — трава умная,— она дрянь на себя т я н е \ значит, все будет хорошо, вот только бы ему бульончик из петушка помоложе, да вот спирту, жаль, нету, ра­ ну хоть раз промыть». Не отряд у них, а одно горе, командир в лежку лежит, теперь еще один, а скоро холода, и что дальше делать, никто не знает. И он, Почиван, хоть и был начальником районной милиции, тоже не знает. Глушов называет его своим начальником штаба и начхозом, и он порой с тоской вспоминает о ребятах из милиции, вот бы их сюда, хотя бы человек пять, сразу бы развернулись. Ну, погоди, погоди,— сердито говорит Почиван Скворцову, пово­ рачивая его на бок, чтооы сменить повязку.— Вера!— зовет он, высовы­ ваясь из шалаша.— Иди, помоги, руки подержишь, дергается’ не сла­ дишь с ним. Вера Глушова оставляет свои дела у костра и идет. — Давай я подержу,— говорит громко Рогов и пристально смотрит ей вслед, Вера не отвечает, идет прямо, не оборачиваясь,— От повязок воняет, хоть нос затыкай,— снова громко говорит Рогов, ни к кому не обращаясь. — Ничего, я привыкла, в обморок не упаду. Глушов слышит голос дочери и улавливает в нем тревогу и неуве­ ренность, он тоже думает о Рогове и понимает, что происходит междм дочерью и им. Глушову неприятно, что происходит это неожиданно, на виду у всех и как-то очень уж скоропалительно. Что ж, Рогов парень здоровый, видный, и тут биологическое сыграло свою роль, Вера, как всякая женщина, потянулась к силе, и сейчас, в такое тревожное, неуве­ ренное время, особенно. Глушов уверен, дочь не допустит никаких глу­ постей, восприятия его сейчас обострены болезнью, он сразу почувство­ вал перемену в дочери, начавшуюся с приходом в отряд Рогова, что ж, бороться с этим все равно что плевать против ветра, но как у них, у молодых, будет все дальше? Он понимал, что будет им дальше нелег­ ко, потому что жизнь, она жизнь, свое возьмет, а война тоже свое предъявит, и никуда от этого не денешься. Глушов позвал Сигильдиева помочь ему выбраться из шалаша на волю. Петлин еще не возвращался, Камил? — спросил он, устраиваясь на своем привычном месте под дубом возле шалаша. Ждем, Михаил Савельевич, что-то нет. Почиван говорит, что слышал выстрел. — Я, тоже слышал. Стоит, может, сходить, посмотреть. — могу, Михаил Савельевич, но это лес. Пооклятый лес, я не могу отойти от шалаша десяти шагов, чтобы не заблудиться. Глушов слабо улыбнулся. — Однако, Камил, он, этот лес, пока нас прикрыл и спасает. Не будь неблагодарным. — Э-э, я далеко ушел от тех времен, когда мои предки прыгали по деревьям. Я утратил с ними все связи, почему-то мне кажется, чтолуч­ ше жить в городе и спать в чистой постели. — Да, Камил, действительно, почему? — Знаете, Михаил Савельевич,— говорит Сигильдиез с неожи­ данным воодушевлением, и глаза у него останавливаются, светлеют и смотрят в одну точку.— Знаете, Михаил Савелъич, пусть я буду про­ клят, я его убью. — Кого? — Немца.