Сибирские огни, 1966, №10

«Еще десять...» Впереди, в двух метрах от него, с автоматом на груди шел сутулый, с узкой спиной конвоир, он шел с непокрытой головой и с пилоткой за поясом. «Хотя бы чуть приотстал,— подумал Скворцов,— хотя бы он пошел точно рядом со мной». И ему показалось, что конвоир чуть замедлил шаг, нет, это просто он сам пошел быстрее и через пять шагов оказался впереди идущей его женщины, а теперь шел плечо в плечо с конвоиром и хорошо видел его лицо и узкие погоны и грязные следы пота на виске и на шее — темные, извилистые потеки. «Еще три шага... Три, два, два...» Он сбил конвоира с ног как-то неожиданно для себя, его кулаки уда­ рили в жесткие ребра солдата, он наскочил на него грудью, всем телом и перелетел через него и уже катился вниз, за ним прыгнул в лог, сбив двух женщин, тот самый, что был ему незнаком и который на него все время глядел. Егор Иванович в самой середине толпы, приподнимаясь на цыпочки старался рассмотреть, что делают немцы, колонна опять остановилась, и только часто-часто трещали автоматы, и, беспорядочно перебивая друг друга, кричали конвоиры. По другую сторону от лога, совсем близ­ ко, лежало поле — кургузые крестцы озимой пшеницы, уже слежавшие­ ся и потемневшие, их давно надо было свезти в скирды или обмолотить. Мирное тихое поле, в двух шагах. «Молодец, Володька, вот молодец!» — думал Егор Иванович, в груди опять отпустило, словно это он сам сиганул в лог и бежал рвался по зарослям. «Черта лысого там найдешь!» — думал Егор Иванович и грел за пазухой старый револьвер, выданный ему, как председателю сельсовета, еще с месяц назад, когда все боялись немецких парашюти­ стов и по ночам на всех дорогах дежурили добровольцы из истребитель­ ных дружин, и кто-то даже подстрелил старую белую лошадь по ошибке. 9 Полковник Зольдинг, чисто выбритый, с моложавым ухоженным ли­ цом, стоял строго и спокойно и глядел на множество человеческих голов. Все эти люди уже мертвы, хотя еще плакали и тянули к нему детей. Они уже умерли— таков холодный, не рассуждающий закон войны — слепая сила приказа, правилен он или нет. Планы командования не обсужда­ ются, они выполняются, и, раз это необходимо,— что значат несколько сот жизней этих несчастных. Но полковнику грустно, он вспомнил весе­ лую Вену, где жил когда-то, и себя — молодым, легким; смеющееся, счастливое лицо Эльзы, дочери фон Лимберга — одного из самых бога­ тых остзейских баронов, и поморщился. С годами веселая, стройная девушка родила ему сына и двух дочерей и превратилась в толстую, грузную женщину, неприятную особенно в постели, у нее появилась одышка, она лежала оплывшей сонной грудой и всегда трудно дыша­ ла — кружева на ее пышных сорочках вздымались и опадали. Она лю­ била своих дочерей и ревновала мужа и вышила на зеленом атласе бе­ лым и черным бисером портрет Гитлера и преподнесла его в подарок местной организации национал-социалистов, портрет повесили в их клу­ бе и портрету кричали: «Хайль!» Полковник Зольдинг одернул себя; нужно глядеть в лицо истине. Он думает о Вене, о жене и дочерях, чтобы не видеть происходящего. Он привык к ясности и четкости и в мыслях тоже, и сейчас отступил от