Сибирские огни, 1966, №10

И потом он уже не успел больше позвать мать, сверху стало что-то падать, ударило тяжело по кровати, и кровать, проломившись, притис­ нула Васятку к полу. Он только широко раскрыл рот и стал задыхаться. 8 Когда изба рухнула и вверх, прямо вверх, высоко в небо поднялся клуб искр, огня и дыма, Павла еще билась в руках у конвойных, волосы у нее разметались и спутались, и один из конвойных, молоденький сов­ сем и истеричный, не справившись с ее руками, ухватил за волосы и стал выгибать ее голову назад; крыша рухнула в избу, и все стены как-то враз охватило пламенем. И в этот момент Павла услышала голос Васятки, хотя сотни людей вокруг ничего, кроме густого дружного гудения пламени, не слышали. Ее точно толкнуло что-то, и она сразу, одеревенев, замерла. — Мамка! — снова вспыхнул в ней крик сына, и она бешено рва­ нулась из рук солдат. — Ва-а-аеятка-а!—она уже не кричала, а выла и внезапно оборвала, так внезапно, что конвойные отпустили ее, и она стала неподвижно, как вкопанная, и слушала, ни один звук оттуда больше не доносился. Она выпрямилась, подняла голову и стала поправлять волосы, она поправ­ ляла их, и руки ее были так заботливы, что от них нельзя было отор­ ваться, и молоденький солдат, тот, что тянул ее за волосы и сейчас от­ пустил ее, все не мог поймать автомат у себя за спиной. Когда обер- лейтенант, проводив командира полка, обернулся, солдат только молча указал на Павлу и ничего не мог сказать, у него тряслись губы. Павла еще раз разгладила ладонями волосы и, ища гребень, требо­ вательно оглядела солдат, и все поняли. Тихое, неподвижное лицо, зрач­ ки так и остались расширенными, губы полуоткрыты, хищно проглядывал оскал белых крепких зубов. Павла пошла прямо на горящую избу, и обер-лейтенант остановил солдата, который уже поднял автомат, чтобы стрелять. «Распоряжение господина полковника, отпустить». Павла шла прямо на огонь, и у нее вспыхнули волосы, а она все шла, и у нее задымилось платье, и она попя­ тилась назад, стала бегать кругом горящей избы, и ее фигура замелькала среди вишен и яблонь все дальше и дальше, и Скворцов, стоявший те­ перь у самого края колонны, с трудом отвернулся. Он не слышал команд и окриков конвоя, и только когда его подтолкнули сзади, он пошел, сле­ по натыкаясь на впереди идущих. Кто-то пристально глядел на него. Скворцов повернул голову: совершенно незнакомое лицо — он раньше не встречал этого парня лет двадцати восьми, широкоплечего, серогла­ зого, высокого, голого до пояса, лишь на шее болталась грязная тряпка, которая раньше, вероятно, была воротом рубахи. Руки выше локтей и грудь вся в бурых бугристых синяках, видно, его брали не так просто. «Наверное, один из пленных»,— подумал Скворцов. В последние дни их много прижилось в деревне, бабы жалели,,выдавали за своих. Колонна вышла за околицу, и голова ее уже двигалась мимо Козье­ го Лога, в полях. Густо и тяжело пахло перестоявшими хлебами, Сквор­ цов опять встретился взглядом с незнакомцем и весь напрягся, забыл обо всем. «Еще пятнадцать шагов»,— сказал он себе. Пятнадцать шагов и глубокий овраг, Козий Лог, уходивший, разветвляясь, в Ржанские леса в долине Ржаны — леса, в которых, бывало, блуждали и самые опытные окрестные охотники.