Сибирские огни, 1966, №10

на этот раз К аж ется то алым, то янтарным, То слегка лиловым, как топаз. Выпил залпом, словно рюмку водки, Рухнул в кресло, охмелев слегка. И дрож ит на бритом подбородке Пролитая капля коньяка. Тело стало сразу — словно вата. Сгладились немного желваки... Шорох шелковистого халата, Л егкое касание руки. Подошла, не говоря ни слова, О бхватила голову любя... «Свет очей моих, ночей суровых, Милый друг, княгиня Тимирева, Мог ли бы прожить я без тебя?» Он упал в прохладные ладони, В теплоту округлую колен. Совершенно задохнулся. Тонет, Принимая этот вечный плен. — Шура, что с тобою? Сдали нервы? Хочешь, Киплинга тебе прочту? Вспомни: кто идет на север первым, Тот звезду достанет, как мечту. «Что? Звезду? Ж ена и сын — в Париже. Л иш ь она со мною навсегда»... — Аня, нет тебя на свете ближе, Спой «Гори, гори, моя звезда!» VIII Ой, тайга, распадки да валежины, Бурелом, снега почти по грудь! Тут еще не езжено, не хожено, Тут в сугробах можно утонуть. А они идут вперед, усталые, Пропадают в чаще без следа. На папахе рдеет лента алая, На ушанке — красная звезда. Кедрачом бредут, бредут урманами, Там, где их не ожидает враг. Над тайгой, над самыми Саянами По ветру летит багряный стяг,