Сибирские огни, 1966, №9

А на том, на дальнем перекате, огонек, проклятый, все дрожит. ГРУСТНАЯ ШУТКА И подойдешь к нему, а он сидит и плачет, с ногами на скамеечку залез. Увидит нас и даже слез не спрячет и весь как будто светится от слез. Он, может бчть, и сам себе не верит,— такое детство льется из-под век. Сидит и плачет в Первомайском сквере седой, авторитетный человек. И тихо спросишь: — Что, у вас несчастье? Я, может быть, сумею, помогу? А он глаза подымет, скажет: — Здрас-те. Чего уж , я поплакать не могу?