Сибирские огни, 1966, №9

дымила из кочегарки дяди Ибрагима. «Ночь была темная, кобыла чер­ ная, едешь, едешь, да и пощупаешь — уж не черт ли везет?» — почему-то вдруг всплыла в памяти Толи меланхоличная прибаутка, неизвестно где и когда услышанная.— «Ночь была темная...» — Трудно это? — отгоняя от себя навязчивую пооказульку, спро­ сил Толя. — Отвечать за свои поступки? Нелегко. И чем больше дано свер­ шить человеку, тем больше ему отвечать приходится. Валериан Иванович никогда не мог забыть тех слов своих, которые он оказал в столовке, когда умер Гошка Воробьев, и простить себе их тоже не мог, но, д аже постоянно следя за тем, что говорит он ребятам, Валериан Иванович все же опасался брякнуть опять такое же, и вот из-за скованности он говорил обструганно, и слова получались какие-то неживые, деревянные. Но Толя очень и очень нуждался в разговоре, он разрешал какие-то свои сомнения и следил больше за тем, что ему говорят. — Выходит, лучше ничего не делать? Лучше взять да жить тихо, незаметно? — в вопросе Толи проскользнула взрослая невеселая ирония. — Я думаю, тебе это не удастся,-^- Валериан Иванович возвращал Толю к прежнему, серьезному тону, не давал спрятаться за шутливо­ стью. Он положил тяжелую руку на плечо Толи.— Я тебе много советов дав ал . Надоел, небось, разными советами. Но не могу удержаться, что­ бы не дать еще один. М-да.— Репнин на время прервался и уже по-дру­ гому, мягче, доверительней произнес: — Видишь ли, Анатолий, жизнь состоит на первый взгляд из мелочей. И человек начинается с того же. Запомни, пожалуйста, одну маленькую мелочь: прежде чем пообе­ щ а т ь— подумай, а пообещав — сделай обязательно. Пообещаешь, допу­ стим, горелую спичку поднять с дороги — подними, пообещаешь сердце вынуть из груди и отдать другому человеку — вынь! — Вы всегда так делали? — Я! К сожалению. Д а л однажды присягу: служить верой и прав ­ дой царю — и служил. — Так зачем же вы меня тому же учите? — Не лови меня на последнем слове, Анатолий. Я ж тебе сказал: прежде чем пообещать — подумай! Сам я, как видишь, обещал иногда не задумываясь. И сильно ошибался. — А сейчас как? Сейчас вы уже не ошибаетесь? — Ошибаюсь, Анатолий, ошибаюсь. Но не в обещаниях. Потому что даю их людям, в которых снова начинаю верить. А это сложное дело. Легче всего верить в то, чего нет, например в бога. Вот люди и выбирали всегда, что полегче. А человек, он вечно перед тобою, и т яж ­ ко, если в нем ошибешься. Очень тяжко. Нет ничего на свете тяжелее утраты веры в человека... — Понятно — это вы обо мне. -— Н о тебе. — Завтра мы вернем деньги. — Я сейчас — от Ступинского. Он уговорил прокуратуру не торо­ питься с судом, отложить дело. Как видишь, мы верили в тебя и в ре­ бят. И я рад, что не ошиблись.— Валериан Иванович снял перчатки, сунул их в карманы пальто. Он не сказал о том, что Ступинский вместе с ним ходил в прокуратуру и они договорились взять на поруки кассир­ шу, пока идет следствие, а про себя Репнин р еш ил— пока ребята не возвратят деньги.— Может быть, нужно, чтобы я отнес деньги? — дове­ рительно проговорил он. — Нет.