Сибирские огни, 1966, №9

рой сорт, как бракеры делят пиловочник на бирже. Память все склады­ вает в одну кучу, и сам уж разбирайся потом: что брать с собою, а чего и забыть бы надо. Вот забыть бы о деньгах, что лежат в крысиной норе. Забыть об Аркашке с Наташкой, о милиции. Д а разве сумеешь? Ветер почти совсем загас. И лишь тянуло из логов и ближних озер студеностью, да слабо поцарапывались ветви стлаников, вытаявшие из снега. Радуясь тому, что сбросили груз, шептались они о чем-то, пере­ щелкивались. Казалось, в дровянике стоит конь или корова и вычесы­ вает о стенку с худых мослаков зимнюю, слежавшуюся шерсть. А то чу­ дилось, будто собака выщелкивала зубами из шерсти блох, мнилась какая-то возня в кустах и даже писк. Значит, вот-вот грянет весна. Пти­ цы всегда снятся и чудятся к теплу. А пока восстают вокруг и оживают невнятные шумы и звуки. Пока еще самое чутко настроенное челове­ ческое сердце может уловить, ка к потягивается, расправляется просы­ пающаяся земля. На тропе послышались шаркающие, грузные шаги. И вешние шумы замолкли, как мышки замолкают в подполье, если скрипнут ночные по­ ловицы. Раздался кашель, и Толя догадался — Валериан Иванович воз­ вращается из города. Он даже здесь, на пустынной в этот час тропе, кашлял деликатно, в перчатку. — Анатолий! — споткнулся у крыльца Валериан Иванович.— Ты че­ го здесь один, на ветру? Куришь, что ли? — Нет, не курю. Думаю, Валериан Иванович. — Думаешь? О чем же? Толя ответил не сразу, и Валериан Иванович замялся, покашлял, думая, что некстати сунулся со своим вопросом. — Д а и сам не знаю. Обо всем, Валериан Иванович. Вот смотрю на город и думаю,— выдохнул Толя. Переступил, помялся и чуть слыш­ но продолжал: — Книжек я начитался разных, и оттого, верно, ерунда у меня разная в голове.— Он помолчал, облокотился о перила, опять по­ смотрел на огни, на город.— У ребят вон все просто. А меня все куда-то тянет, все чего-то хочется. А чего — и сам не знаю. — У всех наступает это, Анатолий. Только у одних раньше, у дру­ гих позже. — Что наступает? ■— Кончаются игры, и наступает жизнь. — Как это? Валериан Иванович поморщился, чувствуя, что слова у него какие- то слишком уж «воспитательные», что не так бы нужно сейчас говорить с парнишкой. Однако не находились они, эти слова, которыми можно б было снять налет той отчужденности, что возникла между ними после того еще давнего разговора о белом офицере. — Жи знь наступает с той поры, когда человек начинает задумы­ ваться над поступками и отвечать за них,— все так же назидательно, по-учительски кругло высказал свою мысль Валериан Иванович и от до­ сады снова поморщился. Они помолчали. З а логом успокоился, уснул город. Огней в нем почти не осталось. Темнота уменьшила пустырь, отделяющий детдом от города. Не видно было Волчьего лога, тропы. Казалось, протяни руку и дотронешься до огонька крайнего дома и накроешь его ладонью. Все шевелились, почесывались друг о дружку ивняки за сараем. Утомленно выдохнула пар теплостанция на бирже, и большое белое облако вспухло в высоком небе над темными домами, над трубой, что