Сибирские огни, 1966, №9

кого-нибудь рыбосборочного бота либо катера паршивого, показавше­ го дымок у горизонта. Боты, катера ходят, чтоб они все перетонули! А парохода все нет. Р а з д р аж е ни е нападает на людей, недовольство— ребятишки под руку не попадайся. Когда все уже устанут, изнервничаются — показывается он, п аро ­ ход! Ребятишки лезут на крышу давно не работающей графитной ф а б ­ рики, на столбы, и снова с п о р я т— кто это: «Спартак» или «Ян Рудзу- так»? Но важно это уже только мальчишкам. Главное — идет! И не какой-нибудь катеришко, а самый настоящий белый пароход! Прибли ­ зившись к совхозу, что на острове Полярном, он начинает о т р а б а ­ тывать к другой стороне реки, к маленькому поселочку и удаляется, удаляется... Все знают, чтобы зайти пароходу в протоку, нужно обогнуть ягру — отмель, уходящую от мыса острова в реку, сделать большое полукружье, и все же находится худой человек: «Этот вовсе и не к нам, а в дальний порт!» — роняет сомнение в публику. Проносится ропот, бабий стон с причетом: «Да что же это такое! Жд еш ь его, ждешь, а он...», «Да чего вы орете? — успокаивают их и се­ бя мужики ,— Как это он может мимо пройти? Сроду не бывало!» И правда, сроду не бывало, чтобы первый пароход прошел мимо Краесветска. Ох, бабы, бабы! А где тот змей, что панику тут наводил? Змей примолк, затаился... А пароход-то, пароход все идет, да идет к прибежищу! И плицами похлопывает: хлоп-хлоп-хлоп! Хлоп-хлоп-хлоп! Конечно, отсюда плиц не услышишь. Д олжно быть, это истратив­ шееся сердце каждого краесветского жителя хлопает так ладно да громко. Ребятишки, да и мужики некоторые, не выдержав , бегут н а ­ встречу пароходу по берегу, соскальзывают по глине, скатываются с яра. Капитан, зная, как здесь ждут первый пароход, нажима ет на гудок, еще вдали, в самом устье протоки. Вспыхивает белое облачко над тру ­ бой, и спустя длинное время до города 'тллетает мелодичный гудок. Тут же с лесоз авода ему радостно откликаешагтородской гудок. Весь берег ревет, как на стадионе, чего попало. Д^ед ,ой оркестр ударяет в т а р е л ­ ки. Теперь оркестр будет играть до тех коро пока у музыкантов не кон­ чится дух. " /■'’ Бере г кипит, волнуется. Люди в праздничной .одежде. Откуда-то и пьяных уже дивно набралось. Они плачут от избытка чувств, в воду лезут. Женщины вытаскивают их из воды, дают по загривкам . Мужики не обижаются на женщин — не тот момент. Пароход возле самого прибежища, бочком, бочком подваливает к дебаркадеру . Все лезут на мостки. Ребятишки , как обезьяны, к а р а б к а ­ ются по канатам . Слышатся разнонародные крики: «Карау-у-у-у-л! Ратуйте-е-е! Алла!» — трещат сходни. С парохода бросают легость ч ал ­ ки. Н арод грудится на дебаркадере, каждый пытается лично схватить бечевку легкости. Шкиперу д еб арк аде р а никак не подойти к чалке. Он кроет публику, не подбирая выражений,— сорвал голос и теперь уже все лето будет без голоса. , Капитан что-то дудит в р у п о р— не разобрать. На берегу бухает оркестр. Визжит девка, придавили ее, должно быть, а может и щекотят охальники под шумок. С парохода кричат. С д еб арка де р а кричат... «Анька! Анька! Я тебя узнал!», «Тихон, да где же вы так долго, мать вашу, р а зм ать вашу!», «Товарищи гражданы ! Не напирайте! Товарищи! Д ай т е трап сбросить!»,