Сибирские огни, 1966, №9

Вот раньше бывало... У Плахино вон затор будто бы образовался. С чего бы? На севере, в таком широководье — и затор! Вот и смекай, что к чему. Радио? Р а ­ дио оно и есть радио, а жизнь, она, брат, не по радио идет, она, брат, о-го-го! Д а что за примером ходить? Возьмем погоду опять же... Но тут скрипуны, а их на берегу не так уж много, стопорят. Дело в том, что с погодой в Краесветске происходят вещи прелю­ бопытные. Климат здесь сделался мягче, теплее, слух есть, чго скоро везде и всюду будут огороды, будет расти картошка, капуста и так далее. Говорят, будто бы там, где появляется человек, вообще теплее д е ­ лается. З емля вроде бы добреет. С этим, конечно, спорить трудно. Вот он, Краесветск, вот она, зем ­ ля, вот он, остров, и на нем овощи растят уже в открытом поле. Вот он тебе и север, и вот он ледоход. Побыстрей бы быть ему, ледоходу-то. Ну да уж и то хорошо, что пошел лед, что весна, что климат лучше д е ­ лается. А как же иначе? Человек, он... И по радио опять же сообщали... Спор на берегу не постоянен. Он волнами ходит, и что на волну попадет, о том и спор. Вот ребятишки спорят, смотались из школы и спо­ рят. Тема спора: какой придет первый пароход — «Спартак» или «Ян Рудзутак». Одни говорят — «Спартак», другие — «Ян Рудзутак», третьи: «Косиор», превращая его при этом в «Костиора». Четвертый заявляет, что придет вовсе новый пароход, невиданный по красоте и не­ слыханный по силе, и что «Рудзутак» теперь уже вовсе не «Рудзутак» н «Косиор» вовсе не «Косиор» и все пароходы по-другому называют­ ся. Имена тех людей зама з али . Люди эти оказались того... Всезнаек в Краесветске не любят и боятся, поэтому могут люди примолкнуть и разойтись, а если под горячую или пьяную руку попа­ д е ш ь— ребра переломают. Не ври, не болтай. И без того слухов мно­ го и один другого непонятнее... Поредел лед на реке. Косяки уток стригут над водой, падают у бе­ регов, ждут, когда сойдут ледяные бельма с озер. Тальники по берегам и устьям речек залило. На кусты крысы повылазили. Их ребята доста­ ют палкой, к концу которой прибит острый гвоздь. Сдают шкурки по двадцать копеек за штуку в «Охотпушнину». Курева и конфет у ребят полны карманы, а от самих бойней разит. Вода прибывает и прибывает. Вот уж вровень с ярами сделалась, смыла ледяные гряды по берегам и, миновав этот рубеж, пошла по ло ­ гам в город, подняла хлам, своротила ларек, сапожную мастерскую, по­ ленницу и потащила все это по улице Смидовича, как по буркой реке, переворачивая и ломая. На протоке течение сделалось мощнее, а уж на реке и вовсе несет так, что моторки и те еле-еле поднимаются. Но вот совсем очистилась ото льда и загрустила по пароходам пу­ стая протока. Редко-редко пронесет по ней заблудшую льдину; редко­ редко проплывет бревно-утопленник, измученно погружаясь в воду и затем ниже по течению выбиваясь тупым срезом из воды. Тащит хво­ рост, щепу, кружит нефтяные пятна, шлепается глина из подмытых яров Поднялись, воскресли кусты по берегам. Все в тине, все измучен­ ные водою, они торопятся с листом, готовятся раскрыть на вершинках почки, иначе не успеть — лето здесь не любит ждать. Протока пуста. Город полон ожиданий. И как всегда, ожидание разрешается внезапно: «Идет!» ■} Все, кто способен двигаться, сломя голову бегут на пристань. . В иную весну раз по пяти паника в городе поднимается йз-за к а