Сибирские огни, 1966, №9

ропатками и зайцами. Весь лес искрился и позванивал. Он покрылся ледком после оттепели и теперь, шатаясь, расковывался. В снег сыпа­ лись ледышки, дырявили его сахаристую гладь. З а речкой по сухой гри­ ве темнела стена кедрачей. Сюда осенями ходили ребята за шишками. Зимний кедрач ка зался гуще, строже и печальней, будто грустили кед ­ ры по лету и по шишкам. Впрочем, в Заполярье все вечно ждут лета и вечно грустят о нем. Под мягким снегом, набросанным ночной метелью-перекругкой,— крепкий наст. Ребятишки проваливались неглубоко и поэтому не особен­ но выдохлись. Они раскряжевали лиственницу на три части, каждый кряж вывезли по отдельности к дороге и там уж погрузили на нарту. Потом свалили еще одно дерево. Получилось шесть кряжей, ко воз все равно мал. — На первый раз хватит, а там видно будет,— рассудил Толя. Мишка ничего не сказал, впрягся в коренники, Толя с Женькой в пристяжку. И двинули, сначала на Темную речку и по ней уже на протоку. По речке, почти сплошь затянутой стылой наледью, тонко припоро­ шенной снежком, нарта катилась ходко и даже кое-где норовисто рв а ­ лась вперед, и ребята со смехом тормозили ее: «Ну*гы, все бы бры­ калась!» На протоке подналегли на лямки. Мишка с Толей впереди супряж- но тащили, а Женька толкал воз сзади. Перли воз молча. Ругались по- мужицки основательно, если нарта застревала в заметах или съезжала с дороги на раскатах. З а поворотом протеки показался город. В нем зажигались огни. Возле порта, за морпричалом, в скоротечных сумерках чуть виднелись привязанные к столбам самолеты, будто лошади у стойл. Один малень­ кий самолет был оранжевого цвета и ровно бы горел на снегу. По мере того, как разгорались огни в городе, затухал уголек-само­ летик на снегу и пестрая «колбаса», качающаяся на мачте над зданием авиагидропорта, погружалась в небо, в сумерки. Издали город, прилепившийся на правом берегу протоки, почти в устье ее, ка зался разбросанным, дома в нем разбрелись куда попало: где густо, где пусто, будто их с самолета горстями раскидывали. Но вот зажглись огни, домов не стало видно, и все приобрело порядок. Почти сливаясь в сплошную цепь, окаймляют огни лесобиржу. В середине ее, возле штабелей уже редко и нехотя помигивают полуслепые лампочки. Ближе к старому городу, у проходных гудят непрерывным гудом лесо­ заводы. Возле^них огней больше. В новом городе еще один квадрат — самый светлый — каток. На окраине уже квадрат не квадрат, а кривая дуга из лампочек, вытянутая вдоль берега,— нефтебаза. Город заключен в огни. Люди живут и работают, высвеченные со всех сторон, а за ними — темнота без конца и края. Верстах в девяно ­ ста от города, в сторону севера — лес исчезает совсем. Там тундра. Гам ночь светлее от снегов и незатухающего сияния. Ребятишки по-своему любили этот заснеженный и заброшенный на край света город. В нем меньше радостей, чем в других городах, и отто­ го эти радости запоминались надолго и ценились своей дорогой ценой. * * * Самая большая радость в городе Краесветске — первый пароход! Его начинали ждать сразу же после ледостава. И все разговоры, о чем бы они ни шли, никак не могли миновать первый пароход.