Сибирские огни, 1966, №9

он себя независимо, говорит уверенно и д а ­ ж е властно, не просит, а требует, чтобы о нем доложили . в дивизию. Все, что мы узнаем об Иване, дано через восприятие Гальцева. Один человек входит в мир дру­ гого и постепенно обретает в сознании рас­ сказчика вполне индивидуальный облик, сначала внешний, портретный, а затем и внутренний, психологический. Собственно, первые ж е портретные штрихи являются опорой психологической характеристики. Чем лучше узнает Гальцев И вана, тем силь­ нее его пораж ает несоответствие возраста и характера, ребячей натуры и недетской психологии мальчика. Он не играет в вой­ ну, а сраж ается всерьез, как опытный, от­ лично знающий свое дело разведчик. К по­ пыткам старших убрать его с фронта Иван относится непримиримо. Он идет на прямое нарушение приказа, доказы вая лишний раз, что действует не по внешним мотивам, а по глубочайшему внутреннему убеждению. На зло и насилие со стороны захватчиков Иван отвечает самым активным противодействи­ ем. Лучшие разведчики дивизии отдают долж ное его уменью и силе духа, его каче­ ствам воина-мстителя. « — Ему столько довелось пережить, что нам и не снилось,— шепчет Холин.— Он в партизанах был, и в Тростянце — в л а ­ гере смерти... У него на уме одно: мстить до последнего! Как рассказывает про л а ­ герь или вспомнит отца, сестренку,— тря­ сется весь. Я никогда не думал, что ребе­ нок мож ет так ненавидеть...» Иван воюет не хуже взрослых, в опера­ тивном тылу противника он добывает цен­ нейшие сведения, которых не мог бы полу­ чить никто другой. Мальчик живет жизнью взрослого человека, мужскими обязанно­ стями, воинскими тревогами, и это обстоя­ тельство решающим образом влияет на его характер. В рассказе настойчиво подчерки­ вается его недетская сосредоточенность, внутренняя напряж енность, свидетельствую ­ щие о чрезмерности испытанных им нагру­ зок. «Нервенность во мне какая-то»,— с огорчением и не однаж ды признается сам Иван. И все ж е детское, мальчишеское в нем по-овоему прорывается. Его приводит в восторг умение майора Холина ушами дви­ гать, он с увлечением рассматривает цвет­ ные картинки в ж урналах, загорается, уви­ дев красивый охотничий нож с наборной рукояткой. Эти порывы оживления, есте­ ственные для мальчишки его возраста, очень редки, и они лишний раз оттеняют основное в судьбе И вана — тот факт, что детство кончилось для него в первый же день войны. Война и детство несовместимы по своей природе. В своем значении для человека они противоположны, как ночь и день. В ки­ нофильме «Иваново детство» по рассказу В. Богомолова этот мотив реализован в столкновении яви и сна. Самые счастливые j эмоции и впечатления детства — ласка м а­ тери, беззаботная радость летнего дня, кра- 1 сота мира, в котором так хорошо жить,— уж е перестали быть реальностью для И в а ­ на. Счастье детства возвращ ается к нему лишь во снах. Но и эти светлые, солнечные сны прерываются кошмарами нашествия. Война жестоко надругалась над детством, над всей жизнью, и мальчик не признает иного выбора, кроме мщения и борьбы. Он верен этому выбору до последнего смерт­ ного часа. Такова явь И ванова детства. Рассказ В. Богомолова лишен малейшей идеализации и сентиментальности, столь опасных в избранном сюжете. Люди взяты такими, каковы они есть, и эго нисколько не ум аляет их истинного величия. Их м уж е­ ство измеряется полной и строгой мерой, общей для всех. «Мальчик в «Иване» не объект ж ал о ­ сти,— подчеркнул сам В. Богомолов.— Есте­ ственно сочувствие к обездоленному вой­ ной ребенку, но мужественные, суровые люди относятся к нему с любовью и нежно­ стью не оттого, что он потерял мать, се­ стренку, отца, а потому, что, на каж дом шагу рискуя жизнью, он умудряется д е ­ лать больше, чем это удается взрослым разведчикам. В великом фронтовом брат­ стве он и в свои двенадцать лет труженик, а не иждивенец». Рассказ об И ване выдержан в особой тональности. Так мог бы рассказы вать лю ­ бящий старший брат о младшем. Интона­ ция участия взрослого к ребенку возвыше­ на здесь до голоса глубокого чувства, с каким говорят лишь о соратниках, объеди­ ненных одним справедливым делом. «Я никогда не испытывал особой любви к детям,— признается Гальцев,— но этот мальчишка — хотя я встречался с ним все­ го лишь два раза — был мне так близок и дорог, что я не мог без щемящего сердце волнения думать о нем». Д ругого рода близость связывает героя и героиню рассказа «П ервая любовь». Они близки как муж и ж ена, ожидающие своего первенца. В «Иване» гибнет мальчик, здесь медсестра, молодая женщина, готовящ аяся стать матерью. В обоих случаях рассказ­ чика терзает сознание трагической проти­ воестественности такого исхода. «Первая любовь» — короткая новелла, в которой ре­ шающее значение имеет сама ситуация, а не полнота характеров, написанных слиш­ ком эскизно. В «Зосе» В. Богомолов вернулся к пере­ живаниям первой любви, воссоздав в тон­ чайших подробностях чистую и трогатель­ ную историю раннего чувства. «Первая любовь,— писал Тургенев,— та же революция: однообразно-правильный строй сложившейся жизни разбит и разру­ шен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее красное зн а­ мя — и что бы там впереди ее ни ж дало — смерть или новая жизнь — всему она шлет свой восторженный привет». Д ля героя «Зоей» единственным сло­ жившимся «строем жизни» является война, то есть такое состояние, которое меньше всего можно назвать «однообразно-правиль