Сибирские огни, 1966, №9

ситуацию заново, при свете дня. Р ассказ откры вает высокое и прозаическое в челове­ ческой ж изни одновременно. Высокое несет с собой Андрей Слепцов, простой русский солдат, отвоевавш ий всю войну и потерявший ка войне руку. Он при­ шел домой с пустым рукавом , но с чистой душой, сохранив врожденную приветли­ вость, правдивость, бескорыстие, особую си­ бирскую широту натуры , подчеркнутую в рассказе несколькими выразительными ш трихами. И в М оскву из своей сибирской глуши Андрей Слепцов устремился ради единственного и святого дела. Им движ ет одно только чувство фронтового товарищ е- ства, пам ять о прошлом, которая для него свящ енна. Тысячи подобных поручений д а ­ вались на фронте живым от умирающих, но далеко не все из них в суете и сутолоке ж изни были выполнены. Андрей Слепцов исполнил обещ анное и никакой заслуги при этом за собой не числит. Он выполняет обязательны й для себя долг солдата перед командиром и — что еще значительнее — долг ж ивого перед мертвым. В его словах, обращенных к Ольге Петровне Нечаевой, вдове убитого капитана, звучит лишь неко­ торое смущение, что обстоятельства не поз­ волили сделать этого раньше. В характере Андрея Слепцова есть особое качество — чистосердечие, которое как бы покрывает собой все остальны е свойства его натуры и объясняет многое и в его прошлой судь­ бе, и в каж дом нынешнем поступке, во всех внутренних его побуждениях и д аж е в той интонации, с какой он рассказы вает о сво­ ем командире — Виталии Николаевиче Н е­ чаеве. Его рассказ поразительно правдив по тону, чуж д преувеличений и, вместе с тем, согрет такой искренней и живой лю ­ бовью к человеку, о котором он вспоминает, что зыбкий поначалу образ убитого капи­ тана Н ечаева неожиданно обретает одуш ев­ ленность вполне реального человеческого характера. П рош лое слишком живо в пам я­ ти солдата, и оно вы ступает из его рассказа незамутненным. «П ока Ольга П етровна была в отсут­ ствии, перед глазам и Слепцова проходили, словно наяву, картины военной жизни. Он почти забы л, где находится. Вокруг него клубился туман фронтовых дорог, шли с потушенными ф арам и вереницы грузови­ ков, вились среди сырых опадков хвои не­ глубокие транш еи, саперные лопатки у д а­ ряли по дерну, рассекая тонкие корни трав, дож д ь стучал по капюшонам плащ - палаток; дож д ь и вёдро, зной и стуж а, но­ чевки в лесу на елочном лапнике и в позо­ лоченных зал ах княж еских дворцов — все это сменяло одно другое. К огда Ольга П ет­ ровна вош ла и уселась на прежнее место, Слепцов заговорил свободно и плавно, з а ­ быв про свое смущение,, словно перед при­ вычными слуш ателями — такими ж е, как он, инвалидами в колхозной чайной». Р ассказ Андрея Слепцова о капитане Не­ чаеве заним ает центральное место в произ­ ведении Э. К азакевича. Х арактер Виталия Н ечаева тем самым воссоздан не прямо, а опосредствованно, через воспоминание о нем его преданнейшего бойца. В таком построе­ нии, в выборе наиболее существенной точки зрения на героя заклю чается особая тон­ кость поэтического замы сла Э. К азакевича- рассказчика. Никто не знает строевого командира лучше его подчиненных, над которыми он властен в самых главны х вопросах жизни и смерти. И то, как командир употребляет эту власть, насколько он справедлив, д а л ь ­ новиден, муж ествен в выборе необходимых решении, в какой мере он делит общую участь с остальными, по каким мотивам по­ ступает так, а не иначе,— все это не мож ет укры ться от всевидящ его взгляда солдат Солдатское мнение в данном случае — это глас народа. Тут истина вы ступает в наибо­ лее полном своем виде, очищенная от мелоч­ ного, несущественного, суммирующая то главное в человеке, что при данных обстоя­ тельствах важ нее всего. Предоставив слово о капитане Нечаеве его„ солдату, рассказчик нашел самый вер­ ный путь к высокой и трудной худож ествен­ ной цели. Ж енщ ина, которая издавна пом­ нила Н ечаева (хотя и совершенно при д р у ­ гих обстоятельствах), не могла не узн авать его в каж дой новой характерной подроб­ ности. И з рассказа Андрея Слепцова возника­ ет живой портрет любимого ком андира, к а ­ ким он был и каким остался в солдатской памяти. К апитан Нечаев был смел не только перед врагом, но и перед начальством, что далеко не каж дом у дано. Он сам никогда не терял человеческого достоинства и не униж ал его в других. Нечаев сродни интел­ лигентным героям Виктора Н екрасова и лучшим офицерским типам самого Э. К а за ­ кевича, которые так удавались ему, начи­ ная с повести «Звезда». П исатель прекрас­ но знал таких людей и всегда отдавал долж ное их душевной сосредоточенности, независимости, умному и непоказному му­ жеству. В расоказе «При свете дня» интел­ лигентность героя признана как высокое внутреннее достоинство не только самим автором, но и человеком солдатской массы, воплощающим в себе определенный, глубоко положительный тип народного сознания. Интеллигентность и народность в общей концепции рассказа не противостоят друг другу, а сближ аю тся, сходятся. Андрей Слепцов высоко ценит способность кап ита­ на Н ечаева проницательно, вдумчиво су­ дить о людях. Именно этот мотив постоян­ но возникает в эпизодах из жизни Н ечаева, которые он безыскусственно передает Ольге Петровне. «А Виталий Николаевич — он умел не на поверхность смотреть, а в душу... Что ж е я -вам это говорю? Вы-то его знаете, не мне вам рассказывать...» По своему искреннему чистосердечию Андрей Слепцов убежден, что каж дый, кто когда-либо общ ался с Виталием Н иколае­ вичем, долж ен так ж е хорошо его знать.