Сибирские огни, 1966, №9

Лом. Одним словом — я уверен, что они справятся. Сейчас туда вернулся Николай Васильевич Хренов, и, кажется, все идет хорошо. Здесь, в Литве, у меня тож е все нормально. Жи в, здоров, д а ж е в театре н едав ­ но был. К акая роскошь, скаж еш ь ты... После нашей-то Пунги! Однако этот чистый спокойный Вильнюс, с каж у тебе откровенно, слишком благополучен для Уриха. Как-то на днях слушал концерт органной музыки. Играли баховскую фугу «ля- минор». И стало мне почему-то очень грустно, хотя музыка совсем не печальная: темп быстрый и света много. Д а вот беда — не гудит буровая, не летают вертолеты, воздуу не пахнет хвоей и бензином. Дикость, скажешь, совсем одурел Урих. Может быть... Мне ведь многие с Пунги пишут. Если можно было бы — сегодня ж е туда уехал. Недавно видел Ругера в управлении — ни слова о Пунге. А знаю — беспокоит: ведь сейчас там начинается самое главное, самое трудное. Только теперь он бережет Ури- ха совесть у него не позволяет третий раз человека с места срывать. Он думает, что Уриху до зарезу нужны эти баховские фуги. А я ему тоже сказать ничего не могу. Подумает, что напрашиваюсь. Нетактично. Ему неудобно лишать Уриха удобств цивилизованной жизни, а Уриху неудобно сказать, что эта сам ая «цивилизованная жизнь» нужна ему, прости, пожалуйста, к ак собаке пятая нога... Ну, будь здорова. Большой привет нашим друзьям на Пунге, Ты, конечно, бу­ дешь там...» ** И верно — я снова на Пунге. По-прежнему гудят вертолеты и буровые, пахнет хвоей и бензином. Штурм идет к концу. Поднялись белые корпуса приемных сооруже­ ний, протянулись газовые шлейфы. С кважин а 244-я дала городу Серову газ. Скоро он хлынет из других скважин. И по-прежнему много говорят на Пунге об Урихе. Тепло говорят, с небольшой грустинкой, что, мол, вот мы здесь, а его нет. Очень не хватает на Пунге Бориса Борисовича. ч