Сибирские огни, 1966, №8

ные Мишка и Глобус. Малышок, не переставая улыбаться, подметал в четвертой комнате. Женька Шорников, выполняя распоряжения Гло­ буса и Мишки, заколачивал фанерой высаженное окно и старался ка к можно тише стучать молотком. Толя выплакался, но так и лежал под простынею. Слышал, как при- несли ему ужин и поставили на тумбочку, словно больному. Слышал, как, готовясь ко сну, на цыпочках ходили по комнате парнишки и, на-* тыкаясь друг на друга или на кровати и тумбочки, пугливо замирали. Рано все угомонились. Попробовал дремать и Толя. Но голова гу­ дела, боль была во всем лице, и очень горячо было глазам и стучало в уши. Ночью, сквозь горячий, густой туман Толя услышал шаги. Кто-то наклонился над ним. Толя попытался открыть глаза. Ресницы с трудом расклеились. Возле него, оттененная светом, падающим из окна, стояла высокая девочка с косой, перекинувшейся на белую рубашку. Девочка схватила рукою разрез рубашки на груди. Она стояла и неотрывно гля­ дела на него. И он уже начал думать, что видит ее во сне и что к нему явилась добрая и прекрасная Василиса, вся в белом, только почему-то ногами все время перебирает. «A-а, пол холодный, а она босая»,— дога­ дался Толя. Девочка наклонилась, и он ощутил ее дыхание на щеке. Сердце, з а ­ мершее было, колотнулось и опять остановилось. Нет, не Василиса это пришла, а своя детдомовская девчонка, но все равно хорошо, что она пришла, хорошо и немножко боязно. — Толик, ты живой? — спросила девочка и коснулась теплыми гу­ бами его щеки ровно бы для того, чтоб удостовериться — живой ли он. Толю опалило жаром от этих губ, и он отозвался быстро шепотом: — Живой. Ты чего не спишь? — Я об тебе беспокоюсь,— призналась девочка и, всхлипнув, от­ в ерн у л а с ь .— Ты мне как брат, может, еще лучше... Толя протянул к ней руку, потрогал за косу и удивился: какая коса толстая, мягкая. Как у Василисы прекрасной. Он попытался удержать в себе ощущение сказочного сна, но уже трудно было это сделать. Серд­ це, должно быть от стыда, билось с перебоями, и дышать делалось все труднее. — Ты не переживай из-за меня. Я выдюжу... — Толик, ты не сердись на меня, я вот что скажу — попроси де­ нежки детдомовские у Валериана Ивановича и отдай. Ну, туда от­ д ай ...— Зина махнула рукой за окно, в сторону города, и рубашка р а ­ зошлась на ее груди. Она быстро прихватила рубашку и заторопи­ л а с ь :— Мы, все девчонки, решили копить денежки, кому родные дают или присылают. Вот. И все отдавать тебе. А ты казенные покроешь. Вот, Ты не сердись. Это Маруська Черепанова сказала нам. Ты на нее не сердишься? — Я наддаю ей когда-нибудь, не погляжу, что о н а— девчонка,— сказал Толя, но таким тоном, по которому не трудно было заключить —< никогда он Маруську и пальцем не тронет.— А денежки нужны большие. Вам с девчонками копить придется до старости лет.— Толя нагнулся с кровати и поглядел на Зинины ноги — она в самом деле была б о с а я ,— Простудишь ноги-то. Беги, спи. — Хорошо,— согласилась Зина, но не торопилась уходить и, не зная о чем сказать, начала: — Холодно опять стало,— и оглянулась на окно, чтоб и он удостоверился, что за окном холодно. Толя погладил ее руку, дескать, можешь не мучиться, не придумы­ вать слова. Можешь и так стоять или посидеть даже. Он как бы нена