Сибирские огни, 1966, №8

его оригинальных раздумий. Один из авто­ ров шестого сборника глубокомысленно размышляет: «Вообще, думается, в р азви­ тии искусства есть особенности, резко от­ личающие его от развития науки... Н акоп­ ление нового происходит медленно и не от­ вергает сделанного раньше...» (с. 287). Н е­ ужели автор этих строк не подозревает, что вы сказанная им в качестве предположения («думается») истина уж е давно зарегистри­ рована во всех школьных учебниках по теории литературы и давно стала акси­ омой?! Книги «Литература и современность» становятся все содерж ательнее, интереснее, а тиражи... снижаются: 10 тысяч — первые четыре выпуска. 7 тысяч — пятый, 5 тысяч — шестой. Вероятно, доля вины за эту не­ приятную прогрессию ложится на торгую ­ щие организации. В магазинах моего горо­ да, например, не достать ни одного экземп­ ляра этих выпусков. Значит, тираж рас­ пределяется неумело. Очевидно, виновата и литературная периодика, почти не зам етив­ шая выпуска ежегодника. Но основная ви­ на все ж е за' самой критикой. Чтобы завое­ вать читателя, добиться, чтобы критиче­ ский томик оказался столь ж е необходи­ мым, как роман о современной жизни и стихотворение, заучиваемое наизусть, сле­ дует еще энергичнее развивать лучшие тен­ денции, наметившиеся в изданных книгах, и прежде всего усиливать общественные и нравственные мотивы, укреплять граж дан ­ ский голос критики. В. К а з а н ц е в ЖИВАЯ ДУША ПОЭЗИИ ак часто, говоря о благополучной пер­ вой книжке стихов, справедливо от­ мечают, что в стихах есть мысль, есть чув­ ство, есть знание м атериала, есть, наконец, добротный стих и еще многие и многие не­ сомненные достоинства. Не говорят лишь об одной малости — а есть ли в стихах поэ­ зия? И умалчивают об этом по той простой причине, что поэзии-то, живой души ее как раз в них и нет. Знакомство с первой книгой Александра Плитченко1 дает ощущение, что ты узнал нового поэта. Т алантливость — вот несом­ ненное качество этой книги. Привлекает в А. Плитченко внутренняя естественность, ненапряженность голоса, способность говорить без видимых усилий. 1 Александр П л и т ч е н к о . Аисты улетают за счастьем. Стихи, Зап,-С иб, кн, изд., Новоси­ бирск, 1966, З а этой кажущ ейся легкостью язы ка и мыс- ли угадывается постоянная работа ума и богатый душевный опыт. Лучшие стихи А. Плитченко одухотво­ рены нравственной чистотой. Возьмем, к примеру, стихотворение «Вышивание»: М ама за неделю уставала И к субботе старая была. Мама в воскресенье вышивала. Нитки разноцветные брала. Поначалу каж ется, что стихотворение — о просветляющей, облагораживающ ей роли искусства (воскресные вышиванья прочь от­ гоняют усталость и старость). Но мысль стихотворения — глубже. Она проясняется в последних строках: Мама вышивала, вышивала, М олодая, добрая была, И соседкам вышивки давала, А сама соседских не брала. Нравственность здесь не в том, что че­ ловек трудится, не в том, что плодами сво­ его труда делится с людьми, и д аж е не в том, что делится совершенно бескорыстно. Нравственность в совершенной естественно­ сти такого поведения. Ведь последняя стро­ ка, в которой сосредоточена поэтическая суть стихотворения, произносится как бы м ежду прочим, невзначай, без назойливого ж елания обратить на себя внимание. Доверительная, некрикливая интонация наполняет такие стихи, как «Весна 1945 го­ да», «Помню руки человека», «Мне удив­ ляю тся всегда», многие пейзажные стихот­ ворения. В своих пейзаж ах А. Плитченко стре­ мится не к тому, чтобы передать особенно­ сти сибирской природы (хотя сибирский ко­ лорит в них налицо), и не к тому, чтобы краски были яркими и сочными (хотя они у него именно таковы ). Это, так сказать, всего лишь минимум. С верхзадача его пей­ заж ей — подчеркнуть слияние человеческой души с миром природы. Стихи А. Плитченко трудно поддаются построчному цитированию. Вот одно корот­ кое стихотворение целиком: Ночь пролетела, проплыла. В реке колечко утопила. И два далекие весла, Как два далекие крыла. А утром осень наступила. Молчу и по траве иду. Она поникла и остыла. И веточка дрожит в саду, Где птица летняя гостила. Р азлука так свеж а в памяти! Еще дро­ ж ит та ветка, на которой сидела птица. Д етал ь весьма красноречивая. Но все обая­ ние стихотворения, видимо, в слове «гости­ ла». В нем все: и то, что птицы нет, и то, что находилась она тут временно, и то, что не просто находилась, а была существом ж еланным — гостьей. Коротко, просто, изящно. И — человечно. Любовь ко всему живому, радость бы­ тия — вот пафос лирики А. Плитченко. Но это не бездумное растворение в стихии при­ роды. Явно ошибется тот, кто примет за авторскую позицию строки: