Сибирские огни, 1966, №8

И применимо к антивоенным стихам Е. С тюарт, чаще всего написанным именно в таком ключе. Это и «Лесовичок», и, на­ пример, «Тишина в Подмосковье»: Тихо так, что можно вдруг услышать. Как идет неторопливый снег. Словно здесь, за тишиной не дышит Растревоженный двадцатый век. Словно в мире так всегда бывало — Кровью не пятнало белизну... Но грохочут в памяти обвалы. Вспугивая эту тишину. Кровь и слезы... Быть или не быть им! Д ремлет отгремевшая война... Нам порой дается тишина, Чтобы стал слышнее ход событий. Это ведь действительно явно переклика­ ется с «Июнем» Твардовского, хотя написа­ но с помощью других поэтических средств. «Ход событий». «События»... Очень характерно, что вроде бы прозаи­ ческое слово газетного обихода вместе с т а ­ кими нежными понятиями, как «добрый», «добрая», «тишина», органично входит в лирическое освоение поэтессой большой жизни страны и мира: «ты в этот час на горестной земле останешься перед лицом событий»; «событий ветер паруса натяги­ вал»; «гул событий и дел телеграфная слы­ шит струна». Есть среди наиболее излюбленных поэ­ тессой слов еще одно — «строка». Помни­ те,— в стихотворении «Неизбежность», ци­ тированном вначале: «к сердцу подступив­ ш ая строка»? «Строка» — как само творче­ ство, его процесс, как сгусток поэтической энергии, как символ желанного, вечно иско­ мого мастерства... И грать словами... Экая заслуга! Они покорны, мертвые слова. А ты ж ивые сочетай друг с другом И на живые предъяви права. Чтоб мир сиял, как бы росинкой пойман, Чтоб в строки, излучающие свет. Слова входили, как патрон в обойму, Тогда поверят — их писал поэт. О тветственность перед читателем. Об­ щ ественное предназначение поэта. Стремле­ ние вы разить что-то самое важное и нуж ­ ное людям. Мечта о совершенстве стиха. И чаще всего — недовольство сделанным. Д олж н о быть, все это остро волнует к аж ­ дого большого художника слова, идущего или пришедшего к зрелости. В высокой сте­ пени это присуще и Е. Стюарт. Влажный ветер летит над деревней, Н а рассвете кричит воронье. Чистым золотом платят деревья З а прошедшее лето свое. Чудо жизни все длится и длится... Но смогу ли, всему вопреки, Я за лето свое расплатиться Чистым золотом каж дой строки! Ещ е в одном стихотворении Е. Стюарт вы сказы вает мысль, что только до тех пор поэт останется молодым, пока «всем золо­ тым запасом чувств и мыслей любая «бес* печена строка». «Чувств и мыслей!» Это — не случайное словосочетание. Это принципиально важ но. В последние годы в обиход литературо­ ведов и — шире — искусствоведов прочно вошел термин «интеллектуализм». С тало прямо-таки модным выраж ение «поэзия мысли»,— какой же, дескать, иной (дум а­ ют некоторые критики) долж на быть под­ линная поэзия наших дней — эпохи гигант­ ского развития науки? Аргумент, как будто, неотразимый и само определение выглядит ультрасовре­ менным. Однако еще ровно 131 год назад, в ав ­ густовской книге «Московского наблю дате­ ля» за 1835 год Шевырев назвал В. Бене­ диктова... «поэтом мысли» (а Пушкина — .всего лишь «поэтом форм»!). Гневно возраж ая Шевыреву — и по су­ щ еству оценок и по поводу самого опреде­ ления,— Белинский утверж дал, что в по­ эзии «чем глубже чувство, тем глубж е и мысль, и наоборот». З ад аваясь вопросом: «Что такое мысль в поэзии?», он восклицал: «Вот вам мысль в поэзии! Это не рас­ суждение, не описание, не силлогизм. Это восторг, грусть, тоска, отчаяние, вопль». Если мысль в стихах не «томит душу», не «теснит грудь», она бездейственна. Очень многие стихи Е. Стюарт, горячие и взволнованные,— это тож е безусловно «поэзия мысли». Но именно потому мысль автора столь действенна, что одновременно это и — «поэзия чувства». Один из девяти своих сборников Е. Стюарт назвала «Я слышу сердцем». Т а ­ ково заглавие одного из стихотворений удивительной силы и смелой, оригинальной, динамичной образности: Я слышу сердцем за людской молвою. За общим делом, что кипит вокруг. Как в мире мир натянут тетивою На лук событий — напряженный лук. И Жизнь и Смерть к нему простерли руки. На жизнь и смерть идет у них борьба, И вздрагивает, как стрела на луке. Земли необычайная судьба... Но поэтесса верит, что восторжествует Разум, он — за нас, за прогрессивное чело­ вечество, активно отстаивающее мир, и по­ этому: ...И все же солнце встанет над туманом. И снова тихим станет океан. И слышно будет в молоаом лесочке, Что оживет, морозы переждя. Как озорно постреливают почки По приказанью доброго дождя! Читатели стихов Елизаветы Стюарт слышат сердцем ее строки — умные и страстные, нежные и непримиримые,— строки, излучающие свет подлинной поэзии! 12 Сибирские огни Л» 8