Сибирские огни, 1966, №8

отбывал. На прием в поликлинику сердобольная Маргарита Савельевна водила его за руку почти силком. И вот больной сам выпросил ложку, завернул ее в тряпицу и носил в кармане — сам начал пить лекарство. В четвертой комнате снова з а ­ пахло больницей. Есть начал Гошка. Бывало, он выпивал компот, от­ щипывал немного хлеба — и всё. А тут принялся суп хлебать, второе ко­ вырял вилкой, уставал от такой работы и однажды шевельнул морщин­ ками на лице, пробуя улыбнуться: «Ешь — потей, работай — мерзни!». Желтое лицо Гошки тронуло загаром, губы его зашелушились, он сделался покладистей характером. В доме поговаривали о том, что Гош­ ка «вытаивает». В эти ранневешние дни Гошка приходил спать после отбоя, жалея, что мало времени еще бывает на небе солнце. Но это заполярное, ярост­ но слепящее солнце все же помнило о Гошке и расправлялось с глубоко засевшей заполярной зимой, хотя и не очень уверенно, однако ж снега растапливало, как масло, и кое-где на буграх одряхли снега, сочили светлою снеговицею. И все же были пока ручейки еще вялы, бесшумны, коротконоги. В логах даже не поголубело, и леса не окутало вдали си­ реневым дымком. Студено еще было. Утром горела корка наста из края в край, нестерпимо обжигая глаза. До полудни держался этот наст, а по­ том отмякал, ронял хрусткие козырьки, и в низинах снова проступали потайки, снова в недолгий путь отправлялись ручейки, неслышные, вя­ лые. Ночь смиряла их, вымораживала до сухоты. Знали люди, будет еще всякой всячины. Что весна эта вроде девки, не вошедшей в лета,— нет у ней ни серьезности, ни крепкого огня, а так — улыбочки одни, заигрывание сплошное. И все же заполярный житель есть заполярный житель. Он постоян­ но скучает по чудесам, он надеется на них, верит в них, ждет! Нет, он не доходит до больших фантазий, например, насчет того, что жаркий климат переселится сюда, а холодный туда, и где была зи ­ ма, там станет лето. Заполярный житель таков — мечты его, как кони с закушенными удилами, побегли бы, да... И все же, вдруг именно нынче будет оно, долгожданное, чудоранняя весна не загаснет. Не обманет. Вон как она, милая, старается, пластает белые полога, нащупывает водою землю, подтачивает и режет ручейка­ ми глину в ярах и осыпях, шевелит коренья трав и кустов. Уж бугры за сараем маленько оголились и на них выпрастываются из-под снега хи­ лые березки, тропа, по которой ребята в школу бегают, горбатой сдела­ лась. С крыши капель частит, и Гошке чудится, что это птицы долбят зиму в самое ледяное нечуткое сердце. Ночью, вернувшись на свою кровать, Гошка нетерпеливо ждал утра. Во сне ему слышался шум ручьев и речек. Речки гремели под ок­ нами, под полом дома, поставленного на сваи. Гошка плыл на корабле в теплую землю, в какой-то южный санаторий, куда обещал его отпра­ вить доктор. Бушуют, пенятся волны вокруг корабля, и необозримо разливается океан-море. Где-то там, из-за края земли, уже скоро появятся дальние страны, о которых ему читал Валериан Иванович, и на скале, под са­ мым небом,— большой санаторий, похожий на крепость. Белый-белый он, как снег, и у входа в санаторий плавают в озере белые лебеди и к л а ­ няются всем. В санатории тихо и тоже все белое-белое и много солнца. В нем никогда не бывает зимы, в санатории-то и не шумит, не бегает горластая братва. Там не надо ни шапок, ни пимов, ни пальто. Лежи себе голый возле озера на белом, чистом песке, гляди на белых лебеде*}, пуляй камни в воду, а тебя греет солнце со всех сторон.