Сибирские огни, 1966, №8

Там же, в Усть-Калманке, стал все больше ощущать на себе недостатки руковод­ ства сельским хозяйством. Тот самый волюнтаризм, о коюром говорится в последних: партийных документах. Стали снова снижаться закупочные цены, и хозяйства уж е не могли покрыть рас­ ходы на производство продукции. Задергали мужиков всякими «новинками» в агро­ технике, экспериментами разными. Хлебозаготовки порой напоминали сорок шестой год. Лучше бы не знать той на­ уки, но научились ловчить и хозяйственники, и секретари. Видишь, в каком-то колхозе хлеб на исходе, надо оставить ему побольше, может, скорее выкарабкается из нужды. Но сказать «стоп!» нельзя. Зато в наших руках был транспорт, из города присланный на уборку. Без лишних разговоров машины из того колхоза перебросишь куда-нибудь на перевозку силоса. Ну, да разные были «приемы», вспоминать не хочется,— махнул- он рукой. — Потом начались эти бесконечные перестройки. В Усть-Калманке только-только- освоился — в Кулунду послали. Года там не проработал— сюда, в Тальменку. А здесь районище был — дай боже. Это недавно лишь его переполовинили. Разумно. В общем, работа входит в берега.— Он взглянул на часы и заторопился.— Ого! Вот так через «полчаса»! Попадет от жены...— Начал одеваться. Мы вышли на крыльцо. — Ну, заладил на неделю,— сказал, поеживаясь, Цигулев. Поднял ворот плаща и нырнул в мокрую шелестящую тьму. ...Не все-то лигь дождю , не все-то хмуриться небу, бывает и по осени светлая по­ года. Проткнуло солнце острыми лучами сырые копны облаков, веселее блеснули лужи и тут же начали от краев к середине задергиваться ледком, а к ночи сдалась и сама дорожная царица грязь. ' Наутро Андрей Трофимович в зимнем пальто и шапке садился в райкомовский вездеход, чтобы ехать в колхоз на отчетно-выборное партийное собрание. — Люблю бывать на собраниях,— говорил он, устраиваясь на заднем сидении машины и приглашая меня сесть рядом.— Бывает, так разговорятся коммунисты, что увидишь всю расстановку сил в партийной ор!анизации. Кто тянет, кто не везет, из-за чего спорят, в чем дружны. Диалектика жизни колхоза раскрывается. — Куда, Андрей Трофимович? — обернулся шофер. — В «Страну Советов»,— сказал Цигулев. И опять ко мне: — Было самое слабое хозяйство в районе, этот колхоз. Только спишут с него долги — опять увяз по локоть в госбанке. А чего надо Будову и его колхозникам? Почувствовать, что тоже могут производить продукцию и не быть иждивенцами. Мы им посоветовали от небогатого урожая оставить на фураж больше тысячи центнеров зерна. Теперь на этих кормах они план по мясу сделали, молоко дают сверх плана. Деньги собственные завелись в колхозе. Интересно послушать, что теперь народ говорит. Машина тронулась. Начался еше один рабочий день секретаря райкома. ...Зимой, как обычно, в редакции газеты корпят над статьями ученых, агрономов, зоотехников, руководителей хозяйств, готовят материалы к печати. Зима — время оживленных дискуссий, время, когда раздумывают над итогами хозяйственного года, над планами будущих кампаний. Мы читали отпечатанные на машинке «Рекомендации» и по указанию редактора методически вычеркивали слова «следует сеять...», «пахать на глубину...», «соблюдать нормы...», заменяя их менее категоричными формулировками типа «в зависимости от местных условий» или «как показывает опыт института» и т. д. Что-то давнее почудилось мне в этих глагольно-повелительных интонациях. Где- то он теперь — Уремин? Трудно же дается ему новый словарь, ох, как трудно! Вскоре и встретиться довелось. На собрании краевого актива, в перерыве, я услы­ шал за спиной знакомый хрипловатый бас: — Уремин, из управления... Я оглянулся. Михаил Алексеевич, одетый с непривычной щеголеватостью — узкие брюки навыпуск, модный пиджак, удачно подобранный галстук — представлялся гостю