Сибирские огни, 1966, №8

— Если уж мы заговорили об экономическом воспитании,— возразил секретарь по пропаганде,— то почему забываем рядового рабочего? Пусть он прекрасно выпол­ няет свою работу, но если его не интересует, как идут дела в хозяйстве, рентабельно оно или убыточно,— это еще не передовой человек нашего времени. Коллективизм надо воспитывать! — Вот что, давайте разработаем как следует эту тему в плане райкома на бу­ дущий год! — подхватил Цигулев.— Д адим задание отделам и сами, члены бюро, подумаем. Может брть, стоит специально обсудить эту проблему на пленуме райкома. А? ...Разговор в кабинете первого секретаря затянулся до вечера. Н а следующий день Андрей Трофимович нам еревался поехать в один из колхозов. И вот — пожалуйста... Я опять подошел к окну. Теперь лепил дож дь пополам со снегом. Сквозь мглу едва пробивался свет из окон кабинета Цигулева. К аж ется, сегодня нет никаких засе­ даний. Одевшись, я вышел из гостиницы, не без приключений добрался до райкома, по скрипучей деревянной лестнице поднялся на второй этаж Андрей Трофимович сидел один, низке склонившись над книгой и по-ученически положив локти на стол. Устало утыбиулся навстречу: — К занятиям готовлюсь, да глаза уж утомились. Только что хотел заклады вать страницу... — Он отодвинул на край гтола красный том сочинений Л енина,— Создали в районе четырехгодичную школу для руководящих работников — в системе политпро­ свещения, приходится преподавать.— Он помолчал. Было слышно, как бьется ветер в стены старого щелястого дома, как скребутся в окна голые ветви деревьев. — Мне в такую погоду всегда вспоминается родное село,— задумчиво сказал Ц и­ гулев.— Здешние места хотя и красивые, но непривычно как-то: чистой земли мало, кругом леса да перелески. А Хлопуново — это в открытой степи, на берегу Алея. Б оль­ шое, раскидистое село. Там даж е осенью суше. Солнца много и простора. Отца так и не смог я вытянуть оттуда, сколько ни звал к себе... — Хлопуново?! Это же в моем родном районе. И фамилию Цигулев я слышала был такой председатель одного из колхозов. — Мой брат! — обрадованно сообщил Андрей Трофимович и, откидываясь на спинку стула, быстрым движением пригладил зачесанные набок короткие волосы. Беседа наша сама собой потекла непринужденно, «по-домашнему»... С детства знакомые названия деревень, люди, с которыми в разное время оба встречались... В тот вечер Цигулев рассказал мне про свою жизнь. — Отец у нас «природный пахарь», как в песне поеюя. Когда в селе организова­ лись колхозы, его мужики бригадиром выбрали. Я-то еще в школу босиком бегал. А в тридцать седьмом году вдруг исчез наш батя, даж е с нами, детьми, не попрощался. Мы к матери с расспросами — она в слезы и ничего не говорит. Месяца через три отец тайком ночью вернулся домой, но еще долго на улицу не показывался. К ак стук в дверь _ о н с глаз долой. Я тогда своей зеленой головой не мог додуматься, в чем причина. Только год спустя отец сам все рассказал. Был у него мерин, колхозом выделенный, как бригадиру. Л адны й такой конек — сам ярко-рыжий, а хвост и грива белые. Игренькой звали. А приехал в колхоз на хле­ бозаготовки уполномоченный из района Супонин. И вот понравился ему Игренька. Пристал к отцу: давай, говорит, поменяемся. В колхозе, слышь, все спишется, лишь была б конская голова для счета, а мне, представителю власти, как-то неудобно на кляче вы езж ать. Отец отвечает, дескать, колхозными лошадьми не распоряжаюсь, есть на то правление и председатель. Ну, смотри, сказал Супонин, как хочешь. И укатил на своей старой кобыле. Немного дней прошло, приезж ает сотрудник, правда, пока без ордера на арест. Н ачинает допытываться в конторе, кто такой Трофим Цигулев, не было ли каких-либо п о д о з р и т е л ь н ы х высказываний с его стороны и так далее. Отца кто- то предупредил, он не стал дожидаться, пока за ним п р и д у т ,- и махнул в Среднюю Азию. Родственники, что ли, были там у него. Н адо сказать в тот год как раз нескольких человек из районных руководителей арестовали, якобы ’ за вредительство. Так что было чего опасаться. Тем более, если