Сибирские огни, 1966, №8

— Кредит откроют. Не мне опять же расплачиваться: я тут век жить не со­ бираюсь. Брагин не лгал. К весне на фермах рационы упали ниже того уровня, при кото­ ром скотовод уж е не думает о продукции: была бы душа коровья жива. С трудом добытых комбикормов хватило не надолго. Земли «Нового пути» частью леж ат на увале, что обрамляет озеро Кучукское. Почвы слишком легкие даж е для Кулунды. Пасти бы там овец тонкорунных, подсе­ вать травки — верный был бы доход. Брагин, грамотный агроном, понимал это, но се­ ял на своих буграх кукурузу. Ее заносило песком, никаких обилий не получалось, но колхоз разводил молочный скот именно в расчете на большие урожаи «королевы». В тот год «Новый путь» потерпел крушение. Много пало скота, а оставшихся коров испортили плохим уходом, потому что Галя не только не успевала им вымя массажировать, но порой не всех и выдаивала. Брагина без особого шума сняли с р а­ боты, чему он, впрочем, был рад. Большие группы коров потихоньку же разукрупнили. А Синкевич-таки отмолчался, и ничего с ним Уремин не смог поделать, потому что колхоз выполнял все планы, давал продукцию. Многие другие хозяйства, подобно «Новому пути», несли убытки от Всевозмож­ ных затей, которые проводил в жизнь Уремин, но устоять перед его напором не могли. Вторым секретарем райкома долгое время работал Андрей Лазаревич Тарасов, душевный, всеми уваж аемый человек, в прошлом учитель. В районе он родился и вы ­ рос, никуда не собирался уезж ать из него. И вдруг Тарасов подает заявление об уходе с поста по болезни. Н а его место крайком рекомендовал агронома Л огачева. После я встретил Тарасова в Барнауле, и он признался, что подать заявление его убедили в крайкоме — по настоянию Уремина. Он умел и любил работать с людьми, но с Уреми- ным не поладил. Логачев тоже недолго продерж ался в райкоме. При первых признаках самостоя­ тельности, которые он стал проявлять к концу года работы, Уремин бросил его «на укрепление» одного из колхозов. Вскоре получил новое назначение и третий секре­ тарь Сойко. Постепенно Уремин подобрал в штат райкома преданных ему исполнителей, хотя и не сильных работников. Стало легче осуществлять задуманное. Так оправдывались слова наблюдательного деда Полешко. Уремин становился и впрямь единственным незаменимым секретарем. Помню, поехали мы с ним в один колхоз — это было в разгар уборочной кам ­ пании. В полевой бригаде, на току, Уремин увидел ворох отвеянной пшеницы, пору­ гал бригадира («почему медленно возишь хлеб государству?») и по дороге на цент­ ральную усадьбу весь вдруг загорелся. Идея осенила его. Прямо из колхозной конторы позвонил по телефону в райком, заведующему отделом организационно-пар­ тийной работы: ■— Есть соображение объявить завтра ударный день хлебосдачи. Д авай начинай раскручивать] «Раскручивание» состояло в том, что каж дом у колхозу райком устанавливал за ­ дание на вывозку хлеба. Заведующий отделом, инструкторы садились у телефонов и целыми днями «вытрясали» из председателей требуемое количество зерна. Уремин знал скромные возможности района — уродило в тот год не густо, знал, что план не будет выполнен, что на следующий день после «ударного» нечего будет вывозить, но «рас­ кручивал». Зачем? Может быть, надеялся попасть с этими своими ударными днями и пятидневками на глаза начальству? Очень может быть. Позже, глубокой осенью, когда опустели поля, да и колхозные амбары, Уремин приехал в Г'лазырино к Мишакову. Среди председателей колхозов тогда бытовало невеселое присловье: в августе — сентябре,— говорили они,— у нас идет хлебосдача, в октябре начинаются хлебозаготовки. Стоял октябрь. Уж трижды перевеял Мишаков зерноотходы на току, сдал госу­ дарству почти все фуражное зерно, оставил только семена да выдал самый минимум на трудодни колхозникам. А Уремин ему не верил. Пошел заглядывать по всем за