Сибирские огни, 1966, №8

дикая тень его фигуры, о траж ая сильные движ ения его рук, наклон головы. Чанц с уж асом следил за этим жутким представлением, даваемым смертельно больным человеком. Он сидел неподвижно, не притрагиваясь к еде, не взяв ни кусочка в рот, д аж е не пригубив стакана. Берлах велел подать себе телячьи отбивные, рис, ж ар е ­ ную картош ку, зеленый салат и шампанского. Ч анц дрож ал. — Вы притворяетесь,— прохрипел он,— Вы не больны! Берлах ответил ему не сразу. Сначала он засм еялся и занялся салатом, смакуя каж дый листик в отдельности. Чанц не решался вторично обратиться с вопросом к страшному старику. Д а, Чанц, произнес наконец Берлах, и глаза его засверкали.— Я притворял­ ся. Я никогда не был болен,— и онсунул себе кусок телятины в рот, продолж ая есть, безостановочно, ненасытно. И тут Ч анц все понял, хотя и слишком поздно. Он покрылся холодным потом. Уж ас охваты вал его все сильней. — Вы все знаете, комиссар,— произнес он тихо. — Д а , Чанц, я все знаю ,— откликнулся Берлах твердо и спокойно, не повышая голоса, словно речь шла о чем-то второстепенном.— Ты убийца Шмидг.— Потом он схватил бокал шампанского и опорожнил его единым духом. — Я все время чувствовал, что вы это знаете,— простонал Чанц еле слышно. Старик и бровью не повел. К азалось, его ничего больше не интересует, кроме еды; снова наложил он себе тарелку риса, полил его соусом, взгромоздил сверху те­ лячью отбивную. Чанц попытался спастись, д ать отпор этому дьявольскому едоку. — Ведь пуля, сразивш ая Шмида... она — из того револьвера, который нашли у слуги Гастм ана,— заявил он упрямо. Но в голосе его звучало отчаяние. В прищуренных глазах Берлаха блеснули подозрительные молнии. Вздор, Чанц. Ты отлично знаешь, чтотвой револьвер слугадерж ал в руке. Ты сам сунул его убитому в руку. Лиш ь открытие, чтоГастман былпреступником, помешало разгадать твою игру. — Этого вы никогда не сможете доказать! Старик потянулся на стуле, уж е не больной и слабый, а могучий и спокойный, воплощение нечеловеческого превосходства, тигр, играющий со своей жертвой, и выпил остаток шампанского. Потом он снова вызвал служ анку, велел подать сыр, редиску, соленые огурцы, мелкий лук. Все новые и новые блюда поглощал он, словно в последний раз, в самый последний раз отведывал то, что дарит земля человеку. — Н еуж ели ты все еще не понял, Чанц,— сказал он наконец,— что ты уже д а в ­ но доказал мне свое преступление? Револьвер был твой; ведь в собаке Гастмана, которую ты застрелил, нашли пулю от того ж е оружия, которое принесло смерть Шми­ ду; от т в о е г о револьвера. Ты сам представил нужные мне доказательства. Ты вы дал себя, когда спасал мне жизнь. — К огда я спасал вам жизнь! Вот почему я не обнаружил потом этой твари,— ответил Ч анц механически.— Вы знали, что у Гастмана был такой пес? — Д а. Я обмотал свою левую руку одеялом. . — Значит, вы и здесь устроили мне ловушку,— произнес убийца почти беззвучно. — Д а , и здесь. Но первое доказательство ты дал в пятницу, когда повез меня в Л игерц через Инс, чтобы разы грать комедию с «Синим Хароном». Шмид в среду по­ ехал через Цолликофен, это мне было известно, так как он останавливался в ту ночь у гар аж а в Люссе. — О ткуда вы могли это знать? — спросил Чанц. — Очень просто — я позвонил по телефону. Тот, кто в ту ночь проехал через Инс и Эрлах, и был убийцей: ты, Чанц. Ты ехал со стороны Гриндельвальда. В пан­ сионате Айгер тож е есть синий «мерседес». В течение недель ты наблюдал за Шми­ дом, вы слеживал каж ды й его шаг. Ведь ты завидовал его способностям, его успеху, его образованности, ты ревновал к нему ту девушку. Тебе было известно, что он