Сибирские огни, 1966, №8

потом вспыхнуло голубое пламя и все погрузилось во мрак: незнакомец вырвал лам ­ почку, вы звав этим короткое замыкание. Берлах стоял в кромешной тьме, а тот начал борьбу, поставив свои условия: Берлах долж ен был бороться в темноте. Старик сж ал оружие и осторожно отворил дверь в спальню. Он вошел туда. Сквозь окна падал слабый свет, вначале еле зам ет­ ный, но по мере тогокак глаза привыкали к темноте, все усиливающийся. Берлах при­ слонился к стене между кроватью и окном, выходящим на реку; другое окно было справа от него, оно смотрело на соседний дом. Так он стоял в непроницаемой тени, правда, в невыгодном положении, так как никуда нельзя было отклониться, но он надеялся, что его невидимость уравновесит шансы. Дверь в библиотеку освещалась слабым светом из окон. Он долж ен был увидеть очертания незнакомца, когда тот появится в дверях. В библиотеке вспыхнул тонкий луч карманного фонарика, скользнул, шаря по переплетам, потом по полу, по креслу и наконец по письменному столу. В его луче сказался кинжал-змея. И снова Берлах увидел руку сквозь отворенную дверь. Рука была в коричневой перчатке, она осторожно ощупывала стол, потом вцепилась в ру­ коятку кинжала. Берлах поднял оружие, прицелился. Тут фонарик погас. С тарик опустил револьвер, стал ждать. Он глядел в окно, угадывал черную м ас­ су беспрерывно текущей реки, громаду города по ту сторону, кафедральный собор, как стрела устремленный в небо, и несущиеся над ним облака. Он стоял неподвижно и ж дал врага, который пришел, чтобы убить его. Глаза его впились в неясный провал двери. Он ждал. Все было тихо, безжизненно. Потом пробили часы в коридоре: три. Он прислу­ шался. Издали доносилось до него тихое тикание часов. Где-то просигналил автомо­ биль, потом проехал мимо. Люди из бара. Один раз ему показалось, что он слышит дыхание, но, видимо, он ошибся. Так стоял он, и где-то в его квартире сгоял другой, и между ними была ночь, эта терпеливая, беспощадная ночь, которая прятала под своим черным покрывалом смертоносную змею, кинжал, ищущий его сердце. Старик еле дышал. Так он стоял, сжимая оружие, едва ли ощущая, как холодный пот стекает по спине. Он ни о чем больше не думал, ни о Гасгмане, ни о Лутце, не думал он больше и о своей болезни, пожиравшей его тело, час за часом, собиравшейся уничтожить его жизнь, жизнь, которую он теперь защищ ал, полный ж аж ды жить и только жить. Он весь превратился в глаз, пронизывающий ночь, в ухо, поверяющее малейший звук, в руку, сжимавшую холодный металл оружия. Наконец он почувствовал присутствие убийцы, но по-иному, не так, как ожидал; он ощутил на щеке неясную прохладу, ничтожное колебание воздуха. Он не мог себе этого объяснить, пока не догадался, что дверь, ведущая из спальни в столовую, от­ ворилась. Неизвестный вторично перечеркнул его предположения, он проник в спальню кружным путем, невидимый, неслышный, неудержимый, с кинжалом-змеей в руке. И Берлах понял, что начать борьбу долж ен он, он долж ен первым действовать, он, старый, смертельно больной человек, долж ен начать борьбу за жизнь, которая может продлиться еще только год, если все пойдет хорошо, если Хунгертобель пра­ вильно и удачно будет резать. Берлах направил револьвер в сторону окна, выходящего на Аару. Потом он вы ­ стрелил, раз, еще раз, всего три раза, быстро и уверенно, через разбитое окно в реку, потом он присел. Н ад ним засвистело, это был кинж ал, вонзившийся в стену. Но старик уж е достиг того, чего хотел: в другом окне заж егся свет. Люди из соседнего дома высовы­ вались из своих открытых окон; до смерти перепуганные и растерянные, они устави­ лись в ночь. Берлах поднялся. Свет из соседнего дома освещал спальню, и старик неясно р аз