Сибирские огни, 1966, №8

ней осени. Всегда одно и то ж е, что бы ни происходило, дум ал он, всегда одно и то же. Когда дорога резко повернула и показалось озеро, как выпуклый щит, л еж а в ­ шее отвесно у их ног, Чанц остановил машину. Я долж ен поговорить с вами, комчссар,— сказал онвзволнованно. Что тебе надо? спросил Берлах, глядя вниз на скалы. — Мы должны побывать у Гастмана, иначе мы не продвинемся ни на шаг, это ж е логично. П реж де всего нам нужно допросить слуг. „ Б еРлах откинулся на спинку и сидел неподвижно, седой, холеный господин, спо­ койно разгляды вая молодого человека сквозь холодный прищур глаз. Бог мо**’ мы не всегДа властны поступать так, как подсказывает логика, Чанц. J утц не ж елает, чтобы мы посетили Гастмана. Это и понятно, ведь он долж ен пере­ д ать дело ф едеральному поверенному. Подождем его распоряжений. К сожалению , мы имеем дело с привередливыми иностранцами,— небрежный тон Берлаха вывел Чанца из себя. Это ж е абсурдно! воскликнул он.— Л утц из своих политических соображ е­ нии саботирует дело. Фон Швендли его друг и адвокат Гастмана, из этого легко сде­ л ать вывод. Б ерлах д аж е не поморщился: Хорошо, что мы одни, Чанц. Может быть, Л утц и поступил немного поспеш­ но, но из добрых побуждений. Загадка в Шмиде, а не в Гастмане. Но Чанца нелегко было сбить с толку. Мы обязаны доискаться правды,—- воскликнул он с отчаянием в надвигаю ­ щиеся тучи. Нам нуж на правда и только правда о том, кто убийца Шмида! — Ты прав,— повторил Берлах, но бесстрастно и холодно,— правда о том, кто убийца Шмида. Молодой полицейский положил старику руку на левое плечо и взглянул в его непроницаемое лицо: Поэтому нам нужно действовать во что бы го ни стало, и действовать претив Гастмана. Следствие долж но быть исчерпывающим. Нельзя всегда поступать согласно логике, сказали вы. Но в данном случае мы д о л ж н ы так поступать. Мы не можем перепрыгнуть через Гастмана. — Убийца не Гастман,— сказал Берлах сухо. — Мож ет быть, Гастман только приказал убить. Мы должны допросить его слуг! — крикнул Чанц. — Я не виж у ни малейшей причины, по которой Гастман мог бы убить Шмида,— сказал старик.— Мы должны искать преступника там, где преступление имело бы смысл, а это касается только федерального поверенного,— продолж ал он. — Писатель тож е считает Гастмана убийцей! — И ты тож е считаешь его убийцей? — насторожился Берлах. — И я тож е, комиссар. — Значит, только ты,— констатировал Берлах,— Писатель считает его лишь способным на любое преступление, это разница. Писатель не сказал ни слова о пре­ ступлениях Гастмана, он говорил только о его потенциях. Тут Чанц потерял терпение. Он схватил старика за плечи. — Многие годы я оставался в тени, комиссар,— прохрипел он.— Меня всегда ' обходили, презирали, использовали черт знает для чего, в лучшем случае как опыт­ ного почтальона. — С этим я согласен,— сказал Берлах, неподвижно уставясь в отчаянное лицо Чанца,— многие годы ты стоял в тени того, кто теперь убит. — Только потому, что он был более образованным! Только потому, что он знал латынь! — Ты несправедлив к нему,— ответил Берлах.— Шмид был лучшим криминали­ стом, которого я когда-либо знал. — А теперь,— кричал Чанц,— когда у меня наконец есть шанс, все должно пойти насмарку, моя единственная возможность выбиться в люди долж на пропасть