Сибирские огни, 1966, №8

тишина. Звонил телефон, но Л утц снимал трубку лишь для того, чтобы гаркнуть «совещание!» и снова умолкнуть. Наконец он произнес: — Насколько мне известно, с этой державой теперь ведутся переговоры о за ­ ключении нового торгового соглашения'' — Конечно, переговоры ведутся,— подтвердил полковник.— Переговоры ведутся официально, нужно же чем-го занять дипломатов. Но еще больше ведутся переговоры неофициально, а в Л амбуэне ведутся частные переговоры. В конце концов в совре­ менной промышленности бывают переговоры, в которые государству незачем вмеши­ ваться, господин следователь. — Конечно,— робко сказал Лутц. — Конечно,— повторил фон Швендли,-— И на этих тайных переговорах при­ сутствовал убитый, к сожалению, лейтенант городской полиции Берна Ульрих Шмид, и присутствовал тайно, под чужим именем. Новое молчание следователя показало фон Швендли, что расчет его был верен. Л утц стал таким беспомощным, что теперь национальный советник мог делать с ним что хотел. Как это бывает с большинством несколько односторонних натур, не­ предвиденное течение следствия по делу убитого Ульриха Шмида так выбило чинов­ ника из колеи, он настолько поддался чужому влиянию и сделал такие уступки, что вряд ли теперь можно было ож идать объективного расследования. Он, правда, попытался еще раз выйти из затруднительного положения. — Дорогой Оскар,— сказал он,— я не считаю все это столь уж сложным. Р а зу ­ меется, швейцарские промышленники имеют право вести частные переговоры с теми, кто в них заинтересован, и даж е с той самой державой. Я не отрицаю этого, полиция в такие дела не вмешивается. Шмид был в гостях у Гастмана, повторяю, как частное лицо, и в 1связи с этим я приношу свои официальные извинения; конечно, он был неправ, пустив в ход фальшивое имя и фальшивую профессию, хотя полицейский не­ редко наталкивается на всякие препятствия. Но он ведь не один бывал на этих встречах, там были такж е и люди искусства, дорогой национальный советник? — Это необходимая декорация. Мы живем в культурном государстве, Лутц, и нуждаемся в рекламе. Переговоры должны были сохраняться в тайне, а люди искусства наиболее подходящи для этого. Общее празднество, обед, вино, сигары, женщины, беседы, художники и артисты угаживаются вместе, пьют и не замечают, что наши капиталисты и представители той державы ведут особый разговор. Люди искусства интересуются только искусством. Но полицейский, присутствующий при этом, может узнать все. — К сожалению, я могу только повторить, что посещения Гастмана Шмидом пока нам еще непонятны,— ответил Лутц. — Вот-вот! Если он приходил туда не по поручению полиции, то он приходил по чьему-то другому поручению. Существуют иностранные державы , дорогой Луциус, очень интересующиеся тем, что происходи! в Ламбуэне. Это мировая политика. — Шмид не был шпионом. — А у нас есть все основания предполагать, что он был им. Для чести Ш вей­ царии лучше, чтобы он был шпионом, чем полицейским шпиком. — Теперь он мертв,— вздохнул следователь, охотно отдавший бы все за воз-* можность лично расспросить сейчас Шмида. — Это не наше дело,— констатировал полковник.— Я никого не хочу подозре­ вать в его убийстве, но считаю, что определенная инистранная держ ава может быть заинтересована в сохранении тайны переговоров в Ламбуэне. Но именно это затруднит работу полиции. Л утц встал и подошел к окну. — Мне все еще не совсем ясно, какова роль твоего клиента Гастмана,— произнес он медленно. Фон Швендли обмахнул себя листом бумаги и ответил: — Гастман только предоставлял свой дом для этих переговоров. — Но почему именно Гастман?