Сибирские огни, 1966, №7

Каргаа продала колхозу свой дом и переселилась к матери. Чор- тош приняла ее не очень ласково, но и без скандала. Стали жить, к аж ­ д ая сама' по себе. Все добро, что осталось от Одоя, Чоргош давно припрятала в ста­ ринный деревянный сундук, окованный жестяными полосками. Когда же явилась в чем была Каргаа , старуха позвала Боргоя и попросила сделать к сундуку второй замок. С ключами не расставалась ни на минуту. Вырученных от продажи дома денег Каргаа хватило ненадолго. Она по-прежнему редко бывала трезвой, ходила простоволосая, в грязном платье. По-прежнему отказывалась работать. На все у нее был один ответ: — Моего брата Одоя знают и в Улагане, и в Кош-Агаче. Мои муж председателем колхоза был. Ничего вы мне не докажете. Ни в чем не обвините. З а этим обычно следовала отборная брань. Павлов, помня первое знакомство с Каргаа, предпочитал с нею не связываться. А Нахай Ногоевич,— и как только ему не надоедало, каждое утро подъезжал к крыльцу дома Чоргош и кричал: — Карга-а-ау!.. Выходи быстрей! На работу пора. — Не ори! — слышалось из-за двери.— Никто тебя не боится. — Некогда разговаривать. Собирайся! — Чего тебе надо? — огрызалась Каргаа .— Что^ ты за начальник, с лошади слезть не можешь, в избу не зайдешь. Мой брати муж тоже были начальники... Попроси хорошенько, может, сегодня захочу по­ работать... — Будешь сегодня на торбоках воду возить. Поняла? — Мне надо другую работу. — Какую еще? — начинал терять терпение Нахай Ногоевич. — Конторскую. — Т ьф у ! — срывался Дьатпанаков ,— Совсем грамота не знаешь!.. Выйдешь ты или нет?! Дверь откидывалась, на пороге появлялась Каргаа и совала в лицо грязный кулак. После этого она садилась на крыльцо и прини­ малась плакать. — Кому я нужна-а... Если ты медали нацепил, думаешь, тебе на людей кричать можно? Д а ? У меня муж... брат... Нахай Ногоевич в сердцах вытягивал плеткой коня и уезжал , но на следующее утро опять р а здав алс я его голос: — Каргаа-а-ау!.. На работу пора. Отлаявшись с председателем, Каргаа возвращалась в избу и н а ­ чинала донимать Чоргош. — Думаешь, я не знаю, кому ты добро бережешь? Потаскухе Ари­ не хочешь отдать? — Никому не отдам,— стонала Чоргош.— И тебе не достанется, змея. Иди, откуда пришла... — Куда деньги девала, которые Одой прислал? — не отступала К ар г а а .— В огонь бросила или в воду? Скоро подохнешь, а дочери родной жалеешь... Никакая власть меня из дома родного брата не выгонит. Чоргош, чувствовавшая себя день ото дня хуже, молча отворачи­ в алась к стенке, а Каргаа, как заведенная, ругаМась... После того, ка к сестра поселилась у матери, чаще стала- з а гл я ды